Продают ли «землю» и «душу»?
Местные выборы: казалось бы, политики должны ринуться в свое село, полюбить свою «маленькую родину» или хотя бы поинтересоваться вашими проблемами. Не надейтесь, вам будет предложен стандартный набор «государственный язык – продажа земли - НАТО». Для поиска «объективной истины» на уровне сельсовета.
Традицию высокопарно объяснять источники местных проблем заложили в свое время «левые» силы: разного рода «коммунистические», «социалистические», «народные» партии. Мораторий на куплю-продажу земли сельскохозяйственного назначения как единственно возможный метод защиты народных интересов длительное время продвигал Александр Мороз. До совершенства эту идею впоследствии довел Владимир Литвин во время избирательной кампании «Народной партии» с памятным лозунгом: «Землю и душу не продают!» Казалось бы, как увязать всю эту теорию с интересами каждой конкретной территориальной общины? Да очень простой политтехнологической анналогией: «Мы такие честные и порядочные в решении принципиальных вопросов, что уж в решении местных проблем на нас точно можно будет положиться».
Сегодня «сильные украинцы» Сергей Тигипко, вдохновленные духом либерализма, уже совершенно точно знают, как возродить АПК. «Приоритетной задачей в развитии сельскохозяйственной отрасли является завершение земельной реформы с введением процедуры купли-продажи земли» с ходу заявил «руководитель экспертной комиссии по вопросам агропромышленного комплекса партии «Сильная Украина» Владислав Атрошенко. Именно такое длинное название должности (как в Политбюро) предъявлено нам для обоснования солидности утверждения. Дальше, как обычно, следует поиск «врагов народа»: «У нас сложился огромный теневой рынок земли и целый класс людей, которые на этом рынке наживаются. Многие главы местных советов сколотили состояния, работая в связке с земельными спекулянтами. Навести в этом хозяйстве порядок можно только при наличии волевых решений государственной власти и с появлением ответственных, честных руководителей на местах, которые будут работать на развитие государства». Вот так – ни слова о том, почему же эти в недавнем прошлом порядочные люди, избранные председателями сельсоветов, поголовно стали земельными спекулянтами, и что же сделать, чтобы новые «сильные» люди, придя на их место не занялись тем же самым.
Интересно, что за последнее время мы неоднократно обращались к реальным обладателям «латифундий» с просьбой рассказать о том, как им видится сегодняшняя ситуация на селе. При этом никто из «олигархов» не бросился объяснять «прописные истины», а наоборот, зачастую сбивался на вполне приземленные проблемы области, района, сельсовета, где у него «произрастает сельхозпродукция». Никто из них даже не надеется, что частная собственность на землю в корне изменит положение.
Изначально, в ходе лавинообразного разгосударствления земли мы фактически разрушили крупнотоварное сельскохозяйственное производство, разодрав сертификатами коллективное хозяйство на имущественные и земельные клочки. Вместо реального собственника родился арендодатель, сдающий свой надел за мизерную плату. Причем 70% нынешних арендаторов — бывшие председатели и ведущие специалисты хозяйств, которым достались лучшая земля и рабочая техника. Причем все это досталось не за счет трудового упорства, а потому что государство списало долги колхозов за счет средств бюджета. Из арендодателей 15% владельцев паев - пенсионеры-одиночки, которым некому передать земельные участки в наследство. Еще - 30% граждан, которые унаследовали землю, но видят свое будущее только в городах. Еще 4,8 млн. гектаров земельных участков (паев) на сегодня вообще никем не используются, хотя имеют своих законных владельцев. И государство ничего не делает, чтобы лишить таких владельцев их собственности, а для земли найти эффективных хозяев.
Примечательно, что в свое время земельная реформа Столыпина была направлена против патриархальной русской общины с ее круговой порукой и массой бездельников - на создание класса экономически свободных крестьян-производителей. Однако при этом он не распускал базовую общину, а давал возможность экономически самостоятельным и способным людям выделиться из нее и основать самостоятельное хозяйство. Немногие сейчас помнят, что первоначальная задумка отечественной земельной реформы начиналась практически так же: указом президента (1999) предполагалась выдача государственных актов на землю лишь всем желающим собственникам земельных сертификатов. Однако в дальнейшем подобный процесс в административном порядке был определен как единственно приоритетный.
К настоящему времени мы практически смирились, что частная собственность на сельскохозяйственную землю у нас в полном объеме когда-нибудь будет. Даже представители «левых партий», считавшие мораторий на куплю-продажу земли последним оплотом социализма, уже практически не возражают. Однако это не основа для того, чтобы решать местные проблемы политическими лозунгами. Долг уважающего себя «сильного либерала» – разговаривать о необходимых чертах цивилизованного рынка земли: ограничение на размер земельных наделов, экономически обоснованная оценка земли и такой же экономически обоснованный земельный налог, чтобы землю выгодно было содержать лишь прямому производителю. А не только о том, как «привлечь ресурсы», «заложить», «продать», «обменять».
Несмотря на либерализм, во всем цивилизованном мире в области земельной политики предпочтение отдается трудовому земледелию (в нашем понимании - фермерству): владеет землей тот, кто на ней живет, тот, кто на ней работает вместе с семьей. Не так проста и система наследования земли. Она организована таким образом, чтобы не происходил процесс чрезмерной концентрации. На это же ориентирован и механизм продажи. Основная проблема земельного рынка развитых стран - противодействие латифундиям (неограниченной скупке земли). Между прочим, в большинстве стран (Нидерланды, Китай, Израиль, Франция) проблема решается через экономический приоритет операций по долгосрочной аренде земли перед операциями ее купли-продажи (стоимость аренды земли у государства на несколько порядков ниже стоимости ее покупки). Аргументами за ограничение собственности являются проблемы социальной справедливости и невозможность эффективного управления большим участком земли.
Аналогично развитым западным странам, Украина фактически идет по пути запрета владения землей для нерезидентов. Однако в Украине запреты подобного рода почему-то очень легко преодолеваются через создание подставных компаний-резидентов.
Если же вспомнить о местных выборах, и вернуться к функциям местных советов, то логично упомянуть о том, что действующий закон об аренде земли является неэффективным, поскольку в нем не заложена процедура, по которой землевладелец или местные органы власти вправе контролировать использование земли добропорядочно и по назначению.
В законодательстве Украины вроде введен институт преимущественного права купли земельных участков для граждан, постоянно проживающих на данной территории и органов местного самоуправления, а механизма реализации подобного преимущественного права нет. Хотя роль регулятора должна быть возложена на территориальную общину. Вот в Германии, местная община мониторит каждый акт купли-продажи земли в пределах своей территории и вправе вклиниться в процесс и выкупить участок для своих нужд, если посчитает это целесообразным.
Наконец, стоит вспомнить о том, что если в селе после полнейшей частной собственности на землю наблюдается полная анархия, государству так или иначе придется создавать в нем либо государственное, либо территориально-коммунальное предприятие, которое будет хотя бы поддерживать землю в надлежащем состоянии и налаживать инфраструктуру.
Поэтому говорить лозунгами о том, что частная собственность на землю сразу и кардинально повлияет на перспективы сельского хозяйства – преждевременно. Единственной силой, которая может способствовать инвестиционному развитию экономики, является сила конкуренции. Закон должен быть для всех один - закон сельскохозяйственного рынка. Сейчас ему мешают «продажные спекулянты» в сельсоветах, алчные сотрудники в органах сертификации, монополисты на перерабатывающих предприятиях, «лица кавказской национальности» на рынках. Понятно, что согласно политтехнологической установке с «продажными сельсоветами» в этой избирательной кампании мы уж точно разберемся. Но что силой делать дальше? Реприватизировать перерабатываюшие предприятия, диктующие монопольные цены? Переизбрать «лиц кавказской национальности» на рынках?
Традицию высокопарно объяснять источники местных проблем заложили в свое время «левые» силы: разного рода «коммунистические», «социалистические», «народные» партии. Мораторий на куплю-продажу земли сельскохозяйственного назначения как единственно возможный метод защиты народных интересов длительное время продвигал Александр Мороз. До совершенства эту идею впоследствии довел Владимир Литвин во время избирательной кампании «Народной партии» с памятным лозунгом: «Землю и душу не продают!» Казалось бы, как увязать всю эту теорию с интересами каждой конкретной территориальной общины? Да очень простой политтехнологической анналогией: «Мы такие честные и порядочные в решении принципиальных вопросов, что уж в решении местных проблем на нас точно можно будет положиться».
Сегодня «сильные украинцы» Сергей Тигипко, вдохновленные духом либерализма, уже совершенно точно знают, как возродить АПК. «Приоритетной задачей в развитии сельскохозяйственной отрасли является завершение земельной реформы с введением процедуры купли-продажи земли» с ходу заявил «руководитель экспертной комиссии по вопросам агропромышленного комплекса партии «Сильная Украина» Владислав Атрошенко. Именно такое длинное название должности (как в Политбюро) предъявлено нам для обоснования солидности утверждения. Дальше, как обычно, следует поиск «врагов народа»: «У нас сложился огромный теневой рынок земли и целый класс людей, которые на этом рынке наживаются. Многие главы местных советов сколотили состояния, работая в связке с земельными спекулянтами. Навести в этом хозяйстве порядок можно только при наличии волевых решений государственной власти и с появлением ответственных, честных руководителей на местах, которые будут работать на развитие государства». Вот так – ни слова о том, почему же эти в недавнем прошлом порядочные люди, избранные председателями сельсоветов, поголовно стали земельными спекулянтами, и что же сделать, чтобы новые «сильные» люди, придя на их место не занялись тем же самым.
Интересно, что за последнее время мы неоднократно обращались к реальным обладателям «латифундий» с просьбой рассказать о том, как им видится сегодняшняя ситуация на селе. При этом никто из «олигархов» не бросился объяснять «прописные истины», а наоборот, зачастую сбивался на вполне приземленные проблемы области, района, сельсовета, где у него «произрастает сельхозпродукция». Никто из них даже не надеется, что частная собственность на землю в корне изменит положение.
Изначально, в ходе лавинообразного разгосударствления земли мы фактически разрушили крупнотоварное сельскохозяйственное производство, разодрав сертификатами коллективное хозяйство на имущественные и земельные клочки. Вместо реального собственника родился арендодатель, сдающий свой надел за мизерную плату. Причем 70% нынешних арендаторов — бывшие председатели и ведущие специалисты хозяйств, которым достались лучшая земля и рабочая техника. Причем все это досталось не за счет трудового упорства, а потому что государство списало долги колхозов за счет средств бюджета. Из арендодателей 15% владельцев паев - пенсионеры-одиночки, которым некому передать земельные участки в наследство. Еще - 30% граждан, которые унаследовали землю, но видят свое будущее только в городах. Еще 4,8 млн. гектаров земельных участков (паев) на сегодня вообще никем не используются, хотя имеют своих законных владельцев. И государство ничего не делает, чтобы лишить таких владельцев их собственности, а для земли найти эффективных хозяев.
Примечательно, что в свое время земельная реформа Столыпина была направлена против патриархальной русской общины с ее круговой порукой и массой бездельников - на создание класса экономически свободных крестьян-производителей. Однако при этом он не распускал базовую общину, а давал возможность экономически самостоятельным и способным людям выделиться из нее и основать самостоятельное хозяйство. Немногие сейчас помнят, что первоначальная задумка отечественной земельной реформы начиналась практически так же: указом президента (1999) предполагалась выдача государственных актов на землю лишь всем желающим собственникам земельных сертификатов. Однако в дальнейшем подобный процесс в административном порядке был определен как единственно приоритетный.
К настоящему времени мы практически смирились, что частная собственность на сельскохозяйственную землю у нас в полном объеме когда-нибудь будет. Даже представители «левых партий», считавшие мораторий на куплю-продажу земли последним оплотом социализма, уже практически не возражают. Однако это не основа для того, чтобы решать местные проблемы политическими лозунгами. Долг уважающего себя «сильного либерала» – разговаривать о необходимых чертах цивилизованного рынка земли: ограничение на размер земельных наделов, экономически обоснованная оценка земли и такой же экономически обоснованный земельный налог, чтобы землю выгодно было содержать лишь прямому производителю. А не только о том, как «привлечь ресурсы», «заложить», «продать», «обменять».
Несмотря на либерализм, во всем цивилизованном мире в области земельной политики предпочтение отдается трудовому земледелию (в нашем понимании - фермерству): владеет землей тот, кто на ней живет, тот, кто на ней работает вместе с семьей. Не так проста и система наследования земли. Она организована таким образом, чтобы не происходил процесс чрезмерной концентрации. На это же ориентирован и механизм продажи. Основная проблема земельного рынка развитых стран - противодействие латифундиям (неограниченной скупке земли). Между прочим, в большинстве стран (Нидерланды, Китай, Израиль, Франция) проблема решается через экономический приоритет операций по долгосрочной аренде земли перед операциями ее купли-продажи (стоимость аренды земли у государства на несколько порядков ниже стоимости ее покупки). Аргументами за ограничение собственности являются проблемы социальной справедливости и невозможность эффективного управления большим участком земли.
Аналогично развитым западным странам, Украина фактически идет по пути запрета владения землей для нерезидентов. Однако в Украине запреты подобного рода почему-то очень легко преодолеваются через создание подставных компаний-резидентов.
Если же вспомнить о местных выборах, и вернуться к функциям местных советов, то логично упомянуть о том, что действующий закон об аренде земли является неэффективным, поскольку в нем не заложена процедура, по которой землевладелец или местные органы власти вправе контролировать использование земли добропорядочно и по назначению.
В законодательстве Украины вроде введен институт преимущественного права купли земельных участков для граждан, постоянно проживающих на данной территории и органов местного самоуправления, а механизма реализации подобного преимущественного права нет. Хотя роль регулятора должна быть возложена на территориальную общину. Вот в Германии, местная община мониторит каждый акт купли-продажи земли в пределах своей территории и вправе вклиниться в процесс и выкупить участок для своих нужд, если посчитает это целесообразным.
Наконец, стоит вспомнить о том, что если в селе после полнейшей частной собственности на землю наблюдается полная анархия, государству так или иначе придется создавать в нем либо государственное, либо территориально-коммунальное предприятие, которое будет хотя бы поддерживать землю в надлежащем состоянии и налаживать инфраструктуру.
Поэтому говорить лозунгами о том, что частная собственность на землю сразу и кардинально повлияет на перспективы сельского хозяйства – преждевременно. Единственной силой, которая может способствовать инвестиционному развитию экономики, является сила конкуренции. Закон должен быть для всех один - закон сельскохозяйственного рынка. Сейчас ему мешают «продажные спекулянты» в сельсоветах, алчные сотрудники в органах сертификации, монополисты на перерабатывающих предприятиях, «лица кавказской национальности» на рынках. Понятно, что согласно политтехнологической установке с «продажными сельсоветами» в этой избирательной кампании мы уж точно разберемся. Но что силой делать дальше? Реприватизировать перерабатываюшие предприятия, диктующие монопольные цены? Переизбрать «лиц кавказской национальности» на рынках?
Вернуться назад