В современных условиях глобализации произошло усиление процессов интеграции в различных регионах мира. Известно, что в последние десять лет заметно возросла роль ЕС (Европа), МЕРКОСУР (Латинская Америка), АСЕАН (Юго-Восточная Азия), СААРК (Южная Азия), САДК (Южная Африка) как региональных политико-экономических объединений с усиленной взаимозависимостью государств-членов в экономической и политической сфере. Не обошла данная тенденция и постсоветское пространство. Несмотря на негативный опыт интеграционных процессов 90-х гг. в рамках СНГ, Союзного государства (РФ и Белорусь), на данный момент можно наблюдать усиление т. н. «евразийской» интеграции в контексте геополитических амбиций РФ.

В целом, данные амбиции можно свести к стремлению реинтеграции постсоветского пространства в рамках единого политико-экономического объединения. Следовательно, РФ стремиться укрепить собственное региональное влияние, позиционировать как «центр силы» в многополюсном мире. На современном этапе, РФ пытается консолидировать вокруг себя разобщённые постсоветские государства Центральной Азии, Закавказья, Восточной Европы в Евразийский союз. Данное объединение к 2015 г., согласно планам политэлиты РФ, будет представлять собой конфедеративный союз государств с единым политическим, экономическим, военным, таможенным, гуманитарным, культурным пространством. Поэтому интеграция в рамках т. н. «Евразии», которую российские геополитики-евразийцы считают, чуть ли не отдельным политическим, социально-экономическим и культурным полюсом притяжения, является предлогом для усиления экономической и политической зависимости приграничных с РФ постсоветских стран, относящихся к разным субрегионам.

Действительно, после вступления в силу соглашений о Таможенном союзе (ТС) 1 января 2010 г., а также о ЕЭП (Единое экономическое пространство) 1 января 2012 г., РФ удалось добиться первого этапа реинтеграции постсоветского пространства, а именно Казахстана и Белоруси. На данный момент евразийская интеграция происходит в рамках ТС, ЕЭП и предполагает функционирование на территории РФ, Белоруси, Казахстана единого таможенного пространства. Соответственно, это значит, что в рамках данного пространства между странами снимаются таможенные пошлины и ограничения, а для третьих стран не членов ТС вводятся общие тарифы, пошлины. По прогнозам, к 2015 г. страны члены, благодаря либерализации торговли, смогут увеличить национальный доход добиться стимулирования роста ВВП. В частности Казахстан и Белорусь смогут увеличить национальный доход до 16 млрд. $, а их ВВП вырастет до 15 %. Говоря о сущности ЕЭП, между РФ, Белорусью, Казахстаном с июля 2012 г. будет введена свобода торговли товарами и услугами, передвижения капитала и людей. Кроме того, РФ использует в качестве инструмента реинтеграции постсоветского пространства Зону свободной торговли (ЗСТ) СНГ. Соглашение о её создании вступило в силу в 2012 г. (Украина не ратифицировала). ЗСТ СНГ предполагает отмену экспортных и импортных пошлин, количественных ограничений, согласованное использование энергетических ресурсов и транспортных услуг, развитие общих рынков с/х продукции. Также предполагается формирование сети международных транспортных коридоров на территории государств-членов – РФ, Казахстана, Белоруси, Киргизии, Таджикистана, Армении, Молдовы, Узбекистана.

Однако, не следует забывать и о негативных последствиях подобной евразийской интеграции для стран-членов и потенциальных кандидатов, в том числе и для Украины. В рамках ТС, как и в НАФТА, произойдёт дисбаланс в росте национального дохода. Например, если Казахстан и Белорусь смогут увеличить национальный доход до 16 млрд. $, то перспективы РФ даже не сопоставимы. Рост национального дохода РФ вырастет до 400 млрд. $ к 2015 г. Во многом это обусловлено второй проблемой – фискальной неравноправностью в рамках ТС. Несмотря на провозглашённую единую таможенную политику, согласно соглашению «О ТС», при импорте товаров в РФ с территории Республики Беларусь или Республики Казахстан НДС и акцизы взимаются российскими налоговыми органами. Кроме того, несмотря на совместную экономическую деятельность стран-членов, при оказании работ и услуг на территории РФ, налоговая база, ставки, порядок взимания и налоговые льготы определяются в соответствии с законодательством РФ. Это говорит о неравноправном статусе стран-членов. РФ проводя самостоятельную налоговую политику, сможет ограничивать присутствие на своём национальном рынке казахстанских и белорусских компаний, ограничивать их экспорт в РФ. В тоже время отмена пошлин в рамках ТС даст российским ТНК беспрепятственный доступ на национальные рынки Казахстана, Белоруси, что приведёт к монополии российского капитала в экономиках данных государств, даст возможность РФ использовать их как сырьевые придатки (с/х Белоруси, нефть и газ Казахстана). Кроме того, вступление Казахстана в ТС нивелировало его как реального конкурента РФ на мировом рынке зерна, который занимал 3-е место после Украины, РФ на постсоветском пространстве. Это обусловлено тем, что Казахстан вынужден согласовывать объёмы экспорта зерна с РФ в рамках Евразийской экономической комиссии (наднациональный координирующий орган ТС и ЕЭП), председателем Коллегии которой является В. Христенко, бывший министр промышленности и торговли РФ.

Не менее неоднозначны перспективы для постсоветских государств в ЕЭП и ЗСТ СНГ, которые позволят РФ сформировать вокруг себя аналог Шенгенской зоны и НАФТА без паспортного контроля. Для контактов с другими странами будет введен визовый режим, аналогично Шенгену. Тем самым РФ добьётся экономической зависимости стран-членов от своего рынка. Во многом, данный сценарий схож с созданием НАФТА в 1994 г. благодаря которой, США удалось сориентировать в своём направлении экспортные потоки Канады и Мексики, добиться монополии своих ТНК на их национальных рынках.

Отдельно следует поговорить и об энергетическом аспекте евразийской интеграции активно продвигаемой РФ. В частности, в рамках указанных объединений, РФ удалось добиться свободного движения казахского газа и нефти по своей территории для последующего реэкспорта в ЕС. Кроме того, установление общих тарифов и пошлин на внешней границе ТС нивелировало роль Казахстана как транзитёра энергоресурсов Узбекистана, Туркменистана а российском направлении. Также, после создания ТС, «Газпром» купил ГТС Белоруси за 5 млрд. $, нивелировав тем самым и её транзитный потенциал. Заметно, что в рамках евразийских объединений РФ удалось взять под контроль экспорт и транзит энергоресурсов государств-членов.

Хотя Армения и не является только членом ТС и ЕЭП, данное государство находится не в меньшей экономической зависимости от РФ. Ещё в первой половине 2000-х гг., в обмен на поставки дешёвого газа, РФ выкупила основные промышленные предприятия и энергетические объекты страны (Раздамский каскад), установила военное присутствие (база в Гюмри). Аналогичная ситуация прослеживается и в Таджикистане. Не имея энергетических ресурсов и конкурентоспособного с/х, государство находится в т. н. «трудовой зависимости» от РФ. Известно, что в РФ работает до 1 млн. граждан Таджикистана, а денежные переводы составляют до 60% ВВП страны. Поэтому РФ имеет эффективный рычаг давления на Таджикистан в виде периодических депортаций гастарбайтеров на родину, что тем самым заставляет президента Э. Рахмона идти в фарватере внешней политики РФ.

Так или иначе, но заметная тенденция реинтеграции вокруг РФ постсоветских государств и стремление создать к 2015 г. Евразийский союз, говорит о потенциальной возможности включения других стран региона в евразийские структуры.

Соответственно, возникает вопрос, отвечает ли перспектива евразийской интеграции национальным интересам постсоветских государств? Следует отметить, что данная перспектива является крайне неоднозначной и противоречивой. Несмотря на многочисленные доводы о плюсах и минусах евразийской интеграции, обратим внимание на ряд постсоветских государств, которые могут ожидать схожие с государствами-членами последствия от вступления в ТС и ЕЭП. Как известно, кроме Казахстана, колоссальными запасами нефти и газа на постсоветском пространстве владеют Узбекистан и Туркменистан. Например, энергетические запасы Узбекистана составляют 5 млрд. т нефти, более 5 трлн. м³ газа. В свою очередь Туркменистан обладает 1,5-2 млрд. т нефти, огромными запасами газа в 15-20 трлн. м³. Несмотря на различие внешнеполитических доктрин (многовекторность Узбекистана и изоляционизм Туркменистана) оба государства имеют ключевой внешнеполитический приоритет – они стремятся диверсифицировать экспорт энергоресурсов. Соответственно, кроме транзита своих энергоресурсов через территорию Казахстана в РФ, данные страны, в особенности Туркменистан, заинтересованы в снижении зависимости от РФ, которая стремиться усилиться в данных государствах в противовес КНР, США и ЕС. Одним из вариантов снижения данной зависимости является участие в перспективных энергетических проектах поддерживаемых со стороны США и ЕС стремящихся выдавить из Центральной Азии РФ и КНР. В частности, подобными проектами являются газопровод ТАПИ (Туркмения-Афганстан-Пакистан-Индия), Южный энергетический коридор, включающий Транскаспийский трубопровод и перспективы поставок каспийской нефти и газа в обход РФ через Закавказье и Турцию в ЕС, Украину и страны Балканского региона. Хотя, перспективные проекты являются на данный момент гипотетическими. Однако, вступление Узбекистана и Туркменистана в ТС и ЕЭП полностью перечеркнёт перспективы реализации данных проектов, приведёт к полной односторонней зависимости от интегрированных ГТС Казахстана, РФ и Белоруси и возможно от «Южного потока», в случае реализации проекта. Об этом свидетельствует опыт Казахстана.

Отдельно следует рассмотреть последствия в случае вступления в евразийские объединения Киргизии. Несмотря на отсутствие энергоресурсов, государство имеет мощный транзитный потенциал. Через территорию Киргизии, в рамках проекта ЕС ТРАСЕКА, планируется прокладка транспортной инфраструктуры которая сможет связать КНР, страны Центральной Азии через Закавказье и Турцию с ЕС, Украиной. Интеграция Киргизии в евразийские структуры приведёт к трансформации её геополитического положения из транзитного в периферийный. Это связано с тем, что экономические связи в ТС и ЕЭП проходят по линии Юг-Север, а не Восток-Запад. Иными словами, будучи ограниченной общей таможенной политикой ТС и ЕЭП, Киргизия не сможет выступать соединительным звеном между КНР (Восток) и странами Закавказья, ЕС, Украиной (Запад).

Не выгодно развитие интеграции ТС и ЕЭП и для стран Закавказья. Так или иначе, но именно через территорию Азербайджана и Грузии проходят маршруты всех рассмотренных перспективных энергетических проектов в обход РФ, через которые планируется транспортировать каспийскую нефть и газ. Именно порты Грузии являются воротами для торгово-экономического сотрудничества стран Центральной Азии с государствами Черноморского региона. Грузия и Азербайджан не заинтересованы потерять свой транзитный потенциал, если оставшаяся часть товарных потоков стран Центральной Азии будет направлена через территорию РФ.
В итоге, исходя из вышеперечисленных последствий развития евразийской интеграции для постсоветских стран, вступление в ТС и ЕЭП будет иметь неутешительные результаты и для Украины.

Во-первых, нас может ожидать сценарий Белоруси и потеря контроля над собственной ГТС, а значит роли транзитёра энергоресурсов. Несмотря на снижение роли ГТС Украины после создания «Северного потока», страны «Новой Европы» продолжают оставаться заинтересованными в поставках газа через территорию Украины. Поэтому ГТС Украины, пропускная способность которой составляет 288 млрд. м³ газа в год, продолжает иметь для РФ стратегическое значение. Тем самым ГТС является рычагом влияния Украины на РФ, своеобразным ресурсом «транзитного» суверенитета Украины. Для сравнения пропускная способность «Северного потока» (55 млрд. м³ / год), планируемого «Южного потока» (63 млрд. м³ / год) не позволяет компенсировать потенциал ГТС Украины. Кроме того, транзит газа через ГТС Украины является источником пополнения государственного бюджета. К примеру, Нафтогаз Украины в 2011 г. оказал услуги по транзиту природного газа на 3,24 млрд. долларов, что на 7,9% превышает показатель 2010 года. В тоже время не уменьшились показатели за январь-март 2012 г. – 850,3 млн. долларов, что на 7,4% превышает показатель января-марта 2011 года. Соответственно, мы видим, что несмотря на создание «Северного потока», доход от транзита газа не уменьшается, поэтому терять роль транзитёра энергоресурсов, вливаясь в консорциум с «Газпромом» и тем более вступая в ТС или ЕЭП не имеет смысла. Более того, членство Украины в ТС перекроет перспективы участия в реализации перспективных энергетических проектов «Белый поток», в проекте приёма сжиженного каспийского газа в украинских портах.

Во-вторых, вступление в ТС и ЕЭП негативно скажется и на транзитном потенциале Украины. Известно, что транспортная инфраструктура Украины позволяет ежегодно перевозить ж/д, внутренними водами, автотранспортом, перерабатывать в портах более 60-70 т грузов с территории РФ, Белоруси, стран Центральной Азии в страны ЕС (Словакия, Венгрия, Австрия, Чехия, Румыния). Кроме того, не стоит забывать и про достаточно развитые паромные переправы Поти-Илличёвск, Поти-Одесса, ж/д проект «Викинг». Они позволяют играть Украине роль связующего звена в торгово-экономических отношениях стран Закавказья, Центральной Азии с ЕС. Более того, ежегодный доход Украины от транзитно-транспортных операций составляет 3,8 млрд. грн. Соответственно, интеграция Украины в евразийские структуры приведёт к потере транзитного потенциала за счёт исчезновения возможности взимать пошлины с перевозимых товаров РФ, стран Центральной Азии.

В-третьих, вступление Украины в ТС и ЕЭП откроет РФ безграничный доступ на национальный рынок, а значит, станет попыткой установить монополию российского капитала в промышленном, металлургическом секторе, в сфере ВПК, национальной экономики.

Кроме того, аналогично членству Казахстана, членство Украины в ТС и ЕЭП даст возможность РФ нивелировать конкурентоспособность Украины на мировом рынке зерна. Исходя из опыта Белоруси, РФ сможет превратить Украину в с/х придаток ТС. Членство Украины в ТС аналогично членству Мексики в НАФТА приведёт к усилению экспортной зависимости национальной экономики. В рамках евразийской интеграции Украина не сможет проводить самостоятельную диверсификацию экспорта промышленной продукции, продукции авиастроения, ВПК в таких перспективных направлениях как КНР, Бразилия, Юго-Восточная Азия, Ближний Восток и Африка. Этому помешают общие таможенные барьеры, экспортные квоты для третьих стран.

Заметна перспектива негативных последствий от членства Украины в евразийской интеграции. Поэтому необходим поиск альтернативной модели взаимодействия постсоветских государств, которые пока не интегрированы в ТС и ЕЭП. Следует отметить, что Украина имеет определённые факторы, которые могут повлиять на лидерство Украины в рамках возможной альтернативной модели.

Во-первых, основным фактором возможного лидерства Украины является её геополитическое положение. Располагаясь на стыке Европы и Каспийско-Черноморского региона, обладая мощным транзитным потенциалом, Украина выступает географическим и транзитно-транспортным звеном, соединяющим потоки факторов производства между ЕС, РФ, странами Центральной Азии и Закавказья.

Во-вторых, геополитическое положение Украины определяет второй фактор лидерства Украины – зависимость постсоветских государств, в том числе и РФ, от транзитного потенциала Украины.

В-третьих, фактором лидерства на постсоветском пространстве является мощный экономический и военный потенциал Украины на фоне других постсоветских государств, если не брать во внимание РФ. Известно, что согласно данным МВФ, Украина опережает по номинальному ВВП (136,5 млн. $) Азербайджан (52,8 млн. $), Узбекистан (37,7 млн. $) и другие постсоветские государства. Согласно ежегодному отчёту SIPRI, военные расходы Украины в 2011 г. составили 3,4 млрд. $, что несопоставимо с другими постсоветскими государствами (Узбекистан – 70,1 тыс. $).

Однако существуют ли достойные альтернативы российским инициативам евразийской интеграции, лидером которых могла бы стать Украина? К сожалению, опыт организации интеграционных группировок альтернативных евразийской модели развития является достаточно плачевным. Известно, что единственной попыткой создания интеграционного объединения, альтернативного евразийской модели, следует считать ГУАМ, созданный в 1997 г. Грузией, Украиной, Азербайджаном, Молдовой. Хотя все указанные государства-члены и имеют схожие проблемы с территориальной целостностью, давлением со стороны РФ, не удалось добиться создания в рамках организации планируемой ЗСТ как альтернативы ЗСТ СНГ. Не получилось использовать организацию в качестве платформы для евроинтеграции. Неудачной оказалась попытка расширения ГУАМ в 2005 г. за счёт Узбекистана, который покинул организацию. Основными проблемами ГУАМ является декларативный характер принимаемых решений, идеологическая противоречивость (популяризация идей демократии в то время когда в странах членах авторитарные тенденции – Азербайджан, Узбекистан).
Исходя из всего вышеперечисленного, роль лидера Украины на постсоветском пространстве должна заключатся в предложении модели взаимодействия постсоветских государств альтернативной евразийской интеграции и ГУАМ. При выборе альтернативной модели взаимодействия необходимо учесть важное условие, которое игнорирует РФ. Дело в том, что постсоветскому пространству не нужна жёсткая интеграция в рамках политико-экономических объединений по типу ЕС.

Данное условие можно объяснить с помощью достаточно важной особенности. Постсоветское пространство, как регион имеет искусственный характер, во многом обусловленный исторической экспансией России в приграничных регионах – Центральной Азии, Закавказье, Восточной Европе. Таким образом, Российская империя, позднее СССР, а в наше время ТС, ЕЭП, ЗСТ СНГ являются аргументом, оправданием удержания в сфере влияния РФ стратегически важных с экономической, военно-стратегической точки зрения территорий и субрегионов. Теперь обратим внимание на особенности интеграции ЕС, МЕРКОСУР, АСЕАН и т.д., которые в отличии от евразийской модели замкнуты в рамках отдельных географических регионов, государства которых имеют общие цивилизационные корни, а не оторванные от соседних регионов. Понятие «постсоветское пространство» и тем более «Евразия» являются абстрактными и не соответствуют как географическим так и цивилизационным параметрам его составляющих. Страны Центральной Азии, следует отнести к региону Среднему Востоку включающим Афганистан и Иран. Украину и Белорусь нужно отнести к Центрально-Восточной Европе, а Молдову к Верхним Балканам по цивилизационному признаку. Закавказье и вовсе необходимо выделить в качестве субрегиона, который как цивилизационно, так и географически сложно отнести к Европе либо к Азии. Таким образом, попытки консолидировать во едино несовместимые элементы заканчиваются плачевно, как и в случае с ГУАМ.

Поэтому, «лидерство» Украины, а точнее роль организатора, должна заключатся в выработке такой формы взаимодействия, которая позволила бы сохранить выгодные экономические связи, но в тоже время не связывая постсоветские государства взаимными политическими и тем более идеологическими обязательствами. Возможной формой подобного сотрудничества могла бы стать т. н. «сетевая дипломатия» в рамках неформального объединения без какой-либо институциональной организации и наднациональных органов. Примером подобной формы взаимодействия следует считать БРИКС, который объединяет разрозненные по разным регионам «центры силы» современного многополюсного мира. Известно, что в рамках данной «сетевой организации», страны на уровне неформальных встреч глав государств координируют различные аспекты сотрудничества на международной арене, вырабатывают общие позиции в международных отношениях. В «сетевой организации», арбитром которой должна стать Украина, постсоветские государства кроме обсуждения международной повестки дня и встреч на уровне глав государств должны осуществить либерализацию экономических взаимоотношений и продолжить использовать транзитный потенциал Украины в обход РФ. Для этого, необходимо инициировать заключение двухсторонних соглашений между постсоветскими государствами о ЗСТ, что станет правовой основой развития данного сотрудничества. Показателен опыт взаимодействия Канады и Чили, несмотря на нахождение первой в рамках НАФТА. Украина сможет выполнять функцию посредника между разнородными постсоветскими государствами благодаря их зависимости от её транзитного потенциала.

Именно поэтому, «региональное» лидерство Украины должно заключаться в эффективном посредничестве и роли инициатора «сетевого взаимодействия» постсоветских государств, как альтернативы потери собственных преимуществ в рамках российской «Евразии».

Кухалейшвили Георгий
политолог-международник