DataLife Engine > Книги > Пленэр. Заметки Антигероя

Пленэр. Заметки Антигероя

Заметки Антигероя

К предыдущей главе: Улица (часть 3)

Я смотрел на жизнь как на луг в мае,
по которому гуляют женщины и кони.
И. Бабель


Пленэр. Заметки Антигероядачной жизни в окрестностях Киева стоит сказать особо. Вернуться к закрепившимся в памяти истокам и отследить эволюцию садово-огороднического движения горожан. Поскольку эти строки выкрапливаются в фамильной халабуде на Русановских садах, справедливо начать именно с них. Сейчас эта лакомая шестисоточная нарезка находится практически в центре города, а тогда…

Мост метро еще в проекции, станция «Днепр» была последней и головной вагон упирался в тыльную часть символов мира и труда – бетонных мудака с протоном и чувиху, выпускающую голубей засранцев. На пути к пристани смердящий пятачок-базарчик с рыбной прикормкой и зазывной бас лиловой Федотьевны:

– А вот червачок свежанький! Подходи не скупись!

Это через десятилетия возведут ряды с любым ассортиментом для спортивного и варварского лова, а в то время стихийную торговлю крючками, грузилами и «червачками» «держали» крабоподобные мутанты с неслабым тюремным багажом и догрызаемым циррозом ливером. Потомственная прибрежная мафия долго оставалась на плаву и на переломе восьмидесятых смогла дать достойный отпор наглым спортсменам-вымогателям, пытавшимся «наехать» на точку. Отстаивая свое, изо всех щелей повыползали люди-ихтиос, размахивая лагерными «заточками» и «розочками» от винной тары. Рэкетиры позорно ретировались.

Итак, один из путей на Русановские сады был водным. Каждый час к днепровской набережной причаливал каботажный трамвайчик с горбатой рубкой. Абрис этих плавсредств был неотъемлемой частью речного пейзажа. Они курсировали по всем направлениям. Пена с ароматом водорослей и мазутной отработки за кормой, гудки, бодрящий бриз. Здравствуй долгожданное лето!

Полчаса неторопливого хода, десантирование и караван загруженных (похлеще любых верблюдов) дачников семенит по прибережным дюнам. Еще полчаса пехом и они на заветной земельке, где переодевшись в сатиновые треники эпохи братьев Знаменских, сапками и лопатами возрождают частнособственнический инстинкт.

Согласно уставу, участки между собой не огорожены, а домики слеплены из всех доступных тому времени материалов. Преобладают шершавые доски, рубероид и силикатный кирпич. Но это у самых добычливых. Частенько первый этаж заменяет разутый ретро автобус. Проектов на строения, естественно нет, но метраж для всех определен и горе размахнувшемуся на пристройку. Электричество еще не провели, нехитрый хавчик готовиться на керогазах, семейные ужины под завязавшимися яблонями освещаются керосиновыми лампами вычурной формы и это здорово.

Спозаранку дают побудку зычные гуканья молочниц-селянок из раскинувшихся на месте нынешней Троещины, деревень. Их путь на сады лежал через заминированные навозными лепехами заливные луга, между россыпей полевых шампиньонов и кляксами девственных озер. Перетащив через железнодорожную насыпь неподъемные бидоны с пенным удоем, начинали обход наработанной клиентуры.

Добраться на Русановские из города можно было и другим путем. Это часовой трамвайный вояж. Собственно, в то время, через Днепр были перекинуты лишь три транспортные артерии. Парочка железнодорожных и имени Патона. Мост на Труханов остров можно не брать во внимание. Трамвайный маршрут к концу цивилизации – массиву Воскресенка, проходил по сварочному патоновскому чуду, мимо безлюдных березняковских песков и дальше, через угрюмую пролетарскую Дарницу. Конечная остановка в аккурат напротив нынешнего авторынка. Оттуда до дач уже недалече. Какие-нибудь сорок-пятьдесят минут энергичной ходьбы и ты на месте.

Весеннее половодье превращало Русановские сады в подобие, нет не Венеции, скорее бразильского Манауса, что стоит на сваях посреди Амазонки. Но это для знатоков изощренной географии. Плохо фундаментированные домики пускались в свободный дрейф и после отступления стихии, обломками кораблекрушений, оказывались в самых неожиданных местах.

Паводок – счастливое время для местных сторожей, с мазаевской сноровкой правящими плоскодонками и за пол-литровый гонорар проводящими экскурсии по затопленным местам.

Тянулась вверх посаженная фруктоза, пришла электрификация, затрещали ламповые приемники, от наводнений защищала бетонная дамба, а на участках подросло поколение детей и внуков, чьи интересы лежали вне огороднической трудотерапии.

Время первых откровений… Знакомство с Аксеновым и Искандером, чьи ранние рассказы отыскались в пыльных подшивках «Юности» недолгого либерального периода шестидесятых. Это родительская «Спидола» и прорвавшееся сквозь треск глушилок прощание с рубиновым вторником [7], это кашель от первой сигаретки «Лань» и мутево от стакана «Лиманского», с подростковым бахвальством опрокинутого в прибережном лозняке. Первая заблесненная щука и принимающая солнечные ванны «Jewish Princess» [8]. Ты расположился неподалеку и лежа на пузе, из под локтя, изучаешь не по годам вызревшие половые признаки. По незнанию она кажется неприступной, но имеющий определенный опыт, легко прочтет в скорбной поволоке врожденное распутство. Можете поверить, такие породистые «мэйдэлэ» в дальнейшем не разочаруют.

Главный вечерний сходнях (если угодно сейшн) по интересам происходил на берегу канала у кострища, в чей зев зачастую летели выломанные чужие заборы. Огненные блики мистически играют на обличьях идолов, кем-то выдолбленных из бревен, по мотивам примитивизма изваяний острова Пасхи. Возрастного ценза в компании нет. Тут тебе отроки тинейджеры и уже получившие паспорта и перевалившие двадцатилетний рубеж. Есть и девчонки, нет не шлюшки, просто нормальные девчонки из нормальных киевских семей.

Тренькают гитары, выстраивая композицию из «ABBEY ROAD». Здесь продвинутая аудитория и примитив по типу «белого платья с пояском», не катит. По кругу гуляет бутыль вишневой наливки из бабушкиных припасов. Не пьянства ради, лишь для согрева и чувства локтя. Добровольцы бредут вдоль берега, загоняя в топтуху щурят, которых жарят на палочках. Расходятся за полночь, оставляя на сыром песке аромат тлеющих головешек и безмятежной юности.

Центр мироздания – база отдыха от Академии наук, вклинившаяся между садоводческих наделов. Лодочная станция, чемпионаты по настольному теннису, буфет с запасами сигарет БТ и эксклюзивного шмурдяка «Рымникское» с румынским лабухом на наклейке.

Раз в три дня волейбольная сетка заменяется сшитыми простынями и с заходом солнца, ошалевшим от безделья отдыхающим, запускают киношку. Мадьярский эпос о капитане Тенкеше и занудные детективы киностудии «Баррандов». Событием становится прокрутка культовой (для поколения окончательно утраченного для комсомола и строителей светлого будущего) ленты о похождениях «лаки мэна». Лишь через двадцать лет мы сможем увидеть полную версию сюрреалистической антиутопии с юным и порочным, Макдауэлом в главной роли [9]. Вариант тогдашнего «Счастливчика» настолько обстругала цензура, что отловить сюжетную линию было затруднительно. Главное в нем, музыкальные вставки Алана Прайса, целых девять песен, проходящими лейтмотивом через фильм. В общем, летний период это рок-н-ролл, раскаленный песок, азартная рыбалка и зачатки флирта под стрекот цикад. Закладка мировоззрения и вредных привычек.

Время неумолимо… Выросшее из подростковых штанишек потомство забросит гитарное блямканье и по возможностям приспособится к новым реалиям. Начало окончательного распада идиллии и социума Русановских, придется на беспощадные девяностые. На пущенных с молотка участках вырастут многоэтажные архитектурные гибриды, огороженные трехметровыми заборами, зашуршат первые иномарки, а сложившиеся традиции и человеческий фактор станут анахронизмом.

Сегодня на этот озоновый островок накинута бетонная городская удавка и даже обжившиеся здесь нувориши не чувствуют себя комфортно. Ясно, что не далек день демонтажа претенциозных самостроев и закатки под асфальт десятилетиями выращиваемой флоры. Местные маршрутки пропитались портяночным духом пассажиров явно не имеющих отношения ни к дачной жизни, да и вообще к нашему многострадальному городу. Что они делают здесь и где квартируют? Тут и бродячие камнетесы с неизменными рыцарскими доспехами – необъятными клетчатыми баулами и линейками-уровнями, непонятные кавказцы, выводки молдовано-закарпатских «ром» и даже негр преклонных годов. Суржиковые «дивчата», расфуфыренные в стиле троещинского рынка и матерые кугутки, агрессивно втискивающие свои распаренные «мяса» в переполненный автодилижанс. Случаются и первопроходцы – старперы с остатками интеллигентности, но это осколки прошлого, их процент мизерный, что, собственно, соответствует общей пропорции нашего мегаполиса.

Читать дальше: Пленэр (часть 2-я)

Примечания:

7. Автор имеет в виду «Ruby Tuesday», Rolling Stones, 1966г.
8. Маленькая еврейская принцесса – чей образ беспощадно выведен в веселой и фривольной песенке великого насмешника и возмутителя спокойствия Фрэнка Заппы.
9. Равно как «Заводной апельсин», заочно преданного советской анафеме «Калигулу» и другие картины с участием выдающегося актера.



Вернуться назад