Региональное лидерство Украины – альтернатива Евразии

В современных условиях глобализации произошло усиление процессов интеграции в различных регионах мира. Известно, что в последние десять лет заметно возросла роль ЕС (Европа), МЕРКОСУР (Латинская Америка), АСЕАН (Юго-Восточная Азия), СААРК (Южная Азия), САДК (Южная Африка) как региональных политико-экономических объединений с усиленной взаимозависимостью государств-членов в экономической и политической сфере. Не обошла данная тенденция и постсоветское пространство. Несмотря на негативный опыт интеграционных процессов 90-х гг. в рамках СНГ, Союзного государства (РФ и Белорусь), на данный момент можно наблюдать усиление т. н. «евразийской» интеграции в контексте геополитических амбиций РФ. В целом, данные амбиции можно свести к стремлению реинтеграции постсоветского пространства в рамках единого политико-экономического объединения. Следовательно, РФ стремиться укрепить собственное региональное влияние, позиционировать как «центр силы» в многополюсном мире. На современном этапе, РФ пытается консолидировать вокруг себя разобщённые постсоветские государства Центральной Азии, Закавказья, Восточной Европы в Евразийский союз. Данное объединение к 2015 г., согласно планам политэлиты РФ, будет представлять собой конфедеративный союз государств с единым политическим, экономическим, военным, таможенным, гуманитарным, культурным пространством. Поэтому интеграция в рамках т. н. «Евразии», которую российские геополитики-евразийцы считают, чуть ли не отдельным политическим, социально-экономическим и культурным полюсом притяжения, является предлогом для усиления экономической и политической зависимости приграничных с РФ постсоветских стран, относящихся к разным субрегионам.Действительно, после вступления в силу соглашений о Таможенном союзе (ТС) 1 января 2010 г., а также о ЕЭП (Единое экономическое пространство) 1 января 2012 г., РФ удалось добиться первого этапа реинтеграции постсоветского пространства, а именно Казахстана и Белоруси. На данный момент евразийская интеграция происходит в рамках ТС, ЕЭП и предполагает функционирование на территории РФ, Белоруси, Казахстана единого таможенного пространства. Соответственно, это значит, что в рамках данного пространства между странами снимаются таможенные пошлины и ограничения, а для третьих стран не членов ТС вводятся общие тарифы, пошлины. По прогнозам, к 2015 г. страны члены, благодаря либерализации торговли, смогут увеличить национальный доход добиться стимулирования роста ВВП. В частности Казахстан и Белорусь смогут увеличить национальный доход до 16 млрд. $, а их ВВП вырастет до 15 %. Говоря о сущности ЕЭП, между РФ, Белорусью, Казахстаном с июля 2012 г. будет введена свобода торговли товарами и услугами, передвижения капитала и людей. Кроме того, РФ использует в качестве инструмента реинтеграции постсоветского пространства Зону свободной торговли (ЗСТ) СНГ. Соглашение о её создании вступило в силу в 2012 г. (Украина не ратифицировала). ЗСТ СНГ предполагает отмену экспортных и импортных пошлин, количественных ограничений, согласованное использование энергетических ресурсов и транспортных услуг, развитие общих рынков с/х продукции. Также предполагается формирование сети международных транспортных коридоров на территории государств-членов – РФ, Казахстана, Белоруси, Киргизии, Таджикистана, Армении, Молдовы, Узбекистана.Однако, не следует забывать и о негативных последствиях подобной евразийской интеграции для стран-членов и потенциальных кандидатов, в том числе и для Украины. В рамках ТС, как и в НАФТА, произойдёт дисбаланс в росте национального дохода. Например, если Казахстан и Белорусь смогут увеличить национальный доход до 16 млрд. $, то перспективы РФ даже не сопоставимы. Рост национального дохода РФ вырастет до 400 млрд. $ к 2015 г. Во многом это обусловлено второй проблемой – фискальной неравноправностью в рамках ТС. Несмотря на провозглашённую единую таможенную политику, согласно соглашению «О ТС», при импорте товаров в РФ с территории Республики Беларусь или Республики Казахстан НДС и акцизы взимаются российскими налоговыми органами. Кроме того, несмотря на совместную экономическую деятельность стран-членов, при оказании работ и услуг на территории РФ, налоговая база, ставки, порядок взимания и налоговые льготы определяются в соответствии с законодательством РФ. Это говорит о неравноправном статусе стран-членов. РФ проводя самостоятельную налоговую политику, сможет ограничивать присутствие на своём национальном рынке казахстанских и белорусских компаний, ограничивать их экспорт в РФ. В тоже время отмена пошлин в рамках ТС даст российским ТНК беспрепятственный доступ на национальные рынки Казахстана, Белоруси, что приведёт к монополии российского капитала в экономиках данных государств, даст возможность РФ использовать их как сырьевые придатки (с/х Белоруси, нефть и газ Казахстана). Кроме того, вступление Казахстана в ТС нивелировало его как реального конкурента РФ на мировом рынке зерна, который занимал 3-е место после Украины, РФ на постсоветском пространстве. Это обусловлено тем, что Казахстан вынужден согласовывать объёмы экспорта зерна с РФ в рамках Евразийской экономической комиссии (наднациональный координирующий орган ТС и ЕЭП), председателем Коллегии которой является В. Христенко, бывший министр промышленности и торговли РФ.Не менее неоднозначны перспективы для постсоветских государств в ЕЭП и ЗСТ СНГ, которые позволят РФ сформировать вокруг себя аналог Шенгенской зоны и НАФТА без паспортного контроля. Для контактов с другими странами будет введен визовый режим, аналогично Шенгену. Тем самым РФ добьётся экономической зависимости стран-членов от своего рынка. Во многом, данный сценарий схож с созданием НАФТА в 1994 г. благодаря которой, США удалось сориентировать в своём направлении экспортные потоки Канады и Мексики, добиться монополии своих ТНК на их национальных рынках. Отдельно следует поговорить и об энергетическом аспекте евразийской интеграции активно продвигаемой РФ. В частности, в рамках указанных объединений, РФ удалось добиться свободного движения казахского газа и нефти по своей территории для последующего реэкспорта в ЕС. Кроме того, установление общих тарифов и пошлин на внешней границе ТС нивелировало роль Казахстана как транзитёра энергоресурсов Узбекистана, Туркменистана а российском направлении. Также, после создания ТС, «Газпром» купил ГТС Белоруси за 5 млрд. $, нивелировав тем самым и её транзитный потенциал. Заметно, что в рамках евразийских объединений РФ удалось взять под контроль экспорт и транзит энергоресурсов государств-членов.Хотя Армения и не является только членом ТС и ЕЭП, данное государство находится не в меньшей экономической зависимости от РФ. Ещё в первой половине 2000-х гг., в обмен на поставки дешёвого газа, РФ выкупила основные промышленные предприятия и энергетические объекты страны (Раздамский каскад), установила военное присутствие (база в Гюмри). Аналогичная ситуация прослеживается и в Таджикистане. Не имея энергетических ресурсов и конкурентоспособного с/х, государство находится в т. н. «трудовой зависимости» от РФ. Известно, что в РФ работает до 1 млн. граждан Таджикистана, а денежные переводы составляют до 60% ВВП страны. Поэтому РФ имеет эффективный рычаг давления на Таджикистан в виде периодических депортаций гастарбайтеров на родину, что тем самым заставляет президента Э. Рахмона идти в фарватере внешней политики РФ.Так или иначе, но заметная тенденция реинтеграции вокруг РФ постсоветских государств и стремление создать к 2015 г. Евразийский союз, говорит о потенциальной возможности включения других стран региона в евразийские структуры.Соответственно, возникает вопрос, отвечает ли перспектива евразийской интеграции национальным интересам постсоветских государств? Следует отметить, что данная перспектива является крайне неоднозначной и противоречивой. Несмотря на многочисленные доводы о плюсах и минусах евразийской интеграции, обратим внимание на ряд постсоветских государств, которые могут ожидать схожие с государствами-членами последствия от вступления в ТС и ЕЭП. Как известно, кроме Казахстана, колоссальными запасами нефти и газа на постсоветском пространстве владеют Узбекистан и Туркменистан. Например, энергетические запасы Узбекистана составляют 5 млрд. т нефти, более 5 трлн. м³ газа. В свою очередь Туркменистан обладает 1,5-2 млрд. т нефти, огромными запасами газа в 15-20 трлн. м³. Несмотря на различие внешнеполитических доктрин (многовекторность Узбекистана и изоляционизм Туркменистана) оба государства имеют ключевой внешнеполитический приоритет – они стремятся диверсифицировать экспорт энергоресурсов. Соответственно, кроме транзита своих энергоресурсов через территорию Казахстана в РФ, данные страны, в особенности Туркменистан, заинтересованы в снижении зависимости от РФ, которая стремиться усилиться в данных государствах в противовес КНР, США и ЕС. Одним из вариантов снижения данной зависимости является участие в перспективных энергетических проектах поддерживаемых со стороны США и ЕС стремящихся выдавить из Центральной Азии РФ и КНР. В частности, подобными проектами являются газопровод ТАПИ (Туркмения-Афганстан-Пакистан-Индия), Южный энергетический коридор, включающий Транскаспийский трубопровод и перспективы поставок каспийской нефти и газа в обход РФ через Закавказье и Турцию в ЕС, Украину и страны Балканского региона. Хотя, перспективные проекты являются на данный момент гипотетическими. Однако, вступление Узбекистана и Туркменистана в ТС и ЕЭП полностью перечеркнёт перспективы реализации данных проектов, приведёт к полной односторонней зависимости от интегрированных ГТС Казахстана, РФ и Белоруси и возможно от «Южного потока», в случае реализации проекта. Об этом свидетельствует опыт Казахстана. Отдельно следует рассмотреть последствия в случае вступления в евразийские объединения Киргизии. Несмотря на отсутствие энергоресурсов, государство имеет мощный транзитный потенциал. Через территорию Киргизии, в рамках проекта ЕС ТРАСЕКА, планируется прокладка транспортной инфраструктуры которая сможет связать КНР, страны Центральной Азии через Закавказье и Турцию с ЕС, Украиной. Интеграция Киргизии в евразийские структуры приведёт к трансформации её геополитического положения из транзитного в периферийный. Это связано с тем, что экономические связи в ТС и ЕЭП проходят по линии Юг-Север, а не Восток-Запад. Иными словами, будучи ограниченной общей таможенной политикой ТС и ЕЭП, Киргизия не сможет выступать соединительным звеном между КНР (Восток) и странами Закавказья, ЕС, Украиной (Запад).Не выгодно развитие интеграции ТС и ЕЭП и для стран Закавказья. Так или иначе, но именно через территорию Азербайджана и Грузии проходят маршруты всех рассмотренных перспективных энергетических проектов в обход РФ, через которые планируется транспортировать каспийскую нефть и газ. Именно порты Грузии являются воротами для торгово-экономического сотрудничества стран Центральной Азии с государствами Черноморского региона. Грузия и Азербайджан не заинтересованы потерять свой транзитный потенциал, если оставшаяся часть товарных потоков стран Центральной Азии будет направлена через территорию РФ.В итоге, исходя из вышеперечисленных последствий развития евразийской интеграции для постсоветских стран, вступление в ТС и ЕЭП будет иметь неутешительные результаты и для Украины. Во-первых, нас может ожидать сценарий Белоруси и потеря контроля над собственной ГТС, а значит роли транзитёра энергоресурсов. Несмотря на снижение роли ГТС Украины после создания «Северного потока», страны «Новой Европы» продолжают оставаться заинтересованными в поставках газа через территорию Украины. Поэтому ГТС Украины, пропускная способность которой составляет 288 млрд. м³ газа в год, продолжает иметь для РФ стратегическое значение. Тем самым ГТС является рычагом влияния Украины на РФ, своеобразным ресурсом «транзитного» суверенитета Украины. Для сравнения пропускная способность «Северного потока» (55 млрд. м³ / год), планируемого «Южного потока» (63 млрд. м³ / год) не позволяет компенсировать потенциал ГТС Украины. Кроме того, транзит газа через ГТС Украины является источником пополнения государственного бюджета. К примеру, Нафтогаз Украины в 2011 г. оказал услуги по транзиту природного газа на 3,24 млрд. долларов, что на 7,9% превышает показатель 2010 года. В тоже время не уменьшились показатели за январь-март 2012 г. – 850,3 млн. долларов, что на 7,4% превышает показатель января-марта 2011 года. Соответственно, мы видим, что несмотря на создание «Северного потока», доход от транзита газа не уменьшается, поэтому терять роль транзитёра энергоресурсов, вливаясь в консорциум с «Газпромом» и тем более вступая в ТС или ЕЭП не имеет смысла. Более того, членство Украины в ТС перекроет перспективы участия в реализации перспективных энергетических проектов «Белый поток», в проекте приёма сжиженного каспийского газа в украинских портах.Во-вторых, вступление в ТС и ЕЭП негативно скажется и на транзитном потенциале Украины. Известно, что транспортная инфраструктура Украины позволяет ежегодно перевозить ж/д, внутренними водами, автотранспортом, перерабатывать в портах более 60-70 т грузов с территории РФ, Белоруси, стран Центральной Азии в страны ЕС (Словакия, Венгрия, Австрия, Чехия, Румыния). Кроме того, не стоит забывать и про достаточно развитые паромные переправы Поти-Илличёвск, Поти-Одесса, ж/д проект «Викинг». Они позволяют играть Украине роль связующего звена в торгово-экономических отношениях стран Закавказья, Центральной Азии с ЕС. Более того, ежегодный доход Украины от транзитно-транспортных операций составляет 3,8 млрд. грн. Соответственно, интеграция Украины в евразийские структуры приведёт к потере транзитного потенциала за счёт исчезновения возможности взимать пошлины с перевозимых товаров РФ, стран Центральной Азии.В-третьих, вступление Украины в ТС и ЕЭП откроет РФ безграничный доступ на национальный рынок, а значит, станет попыткой установить монополию российского капитала в промышленном, металлургическом секторе, в сфере ВПК, национальной экономики. Кроме того, аналогично членству Казахстана, членство Украины в ТС и ЕЭП даст возможность РФ нивелировать конкурентоспособность Украины на мировом рынке зерна. Исходя из опыта Белоруси, РФ сможет превратить Украину в с/х придаток ТС. Членство Украины в ТС аналогично членству Мексики в НАФТА приведёт к усилению экспортной зависимости национальной экономики. В рамках евразийской интеграции Украина не сможет проводить самостоятельную диверсификацию экспорта промышленной продукции, продукции авиастроения, ВПК в таких перспективных направлениях как КНР, Бразилия, Юго-Восточная Азия, Ближний Восток и Африка. Этому помешают общие таможенные барьеры, экспортные квоты для третьих стран.Заметна перспектива негативных последствий от членства Украины в евразийской интеграции. Поэтому необходим поиск альтернативной модели взаимодействия постсоветских государств, которые пока не интегрированы в ТС и ЕЭП. Следует отметить, что Украина имеет определённые факторы, которые могут повлиять на лидерство Украины в рамках возможной альтернативной модели. Во-первых, основным фактором возможного лидерства Украины является её геополитическое положение. Располагаясь на стыке Европы и Каспийско-Черноморского региона, обладая мощным транзитным потенциалом, Украина выступает географическим и транзитно-транспортным звеном, соединяющим потоки факторов производства между ЕС, РФ, странами Центральной Азии и Закавказья. Во-вторых, геополитическое положение Украины определяет второй фактор лидерства Украины – зависимость постсоветских государств, в том числе и РФ, от транзитного потенциала Украины. В-третьих, фактором лидерства на постсоветском пространстве является мощный экономический и военный потенциал Украины на фоне других постсоветских государств, если не брать во внимание РФ. Известно, что согласно данным МВФ, Украина опережает по номинальному ВВП (136,5 млн. $) Азербайджан (52,8 млн. $), Узбекистан (37,7 млн. $) и другие постсоветские государства. Согласно ежегодному отчёту SIPRI, военные расходы Украины в 2011 г. составили 3,4 млрд. $, что несопоставимо с другими постсоветскими государствами (Узбекистан – 70,1 тыс. $).Однако существуют ли достойные альтернативы российским инициативам евразийской интеграции, лидером которых могла бы стать Украина? К сожалению, опыт организации интеграционных группировок альтернативных евразийской модели развития является достаточно плачевным. Известно, что единственной попыткой создания интеграционного объединения, альтернативного евразийской модели, следует считать ГУАМ, созданный в 1997 г. Грузией, Украиной, Азербайджаном, Молдовой. Хотя все указанные государства-члены и имеют схожие проблемы с территориальной целостностью, давлением со стороны РФ, не удалось добиться создания в рамках организации планируемой ЗСТ как альтернативы ЗСТ СНГ. Не получилось использовать организацию в качестве платформы для евроинтеграции. Неудачной оказалась попытка расширения ГУАМ в 2005 г. за счёт Узбекистана, который покинул организацию. Основными проблемами ГУАМ является декларативный характер принимаемых решений, идеологическая противоречивость (популяризация идей демократии в то время когда в странах членах авторитарные тенденции – Азербайджан, Узбекистан).Исходя из всего вышеперечисленного, роль лидера Украины на постсоветском пространстве должна заключатся в предложении модели взаимодействия постсоветских государств альтернативной евразийской интеграции и ГУАМ. При выборе альтернативной модели взаимодействия необходимо учесть важное условие, которое игнорирует РФ. Дело в том, что постсоветскому пространству не нужна жёсткая интеграция в рамках политико-экономических объединений по типу ЕС. Данное условие можно объяснить с помощью достаточно важной особенности. Постсоветское пространство, как регион имеет искусственный характер, во многом обусловленный исторической экспансией России в приграничных регионах – Центральной Азии, Закавказье, Восточной Европе. Таким образом, Российская империя, позднее СССР, а в наше время ТС, ЕЭП, ЗСТ СНГ являются аргументом, оправданием удержания в сфере влияния РФ стратегически важных с экономической, военно-стратегической точки зрения территорий и субрегионов. Теперь обратим внимание на особенности интеграции ЕС, МЕРКОСУР, АСЕАН и т.д., которые в отличии от евразийской модели замкнуты в рамках отдельных географических регионов, государства которых имеют общие цивилизационные корни, а не оторванные от соседних регионов. Понятие «постсоветское пространство» и тем более «Евразия» являются абстрактными и не соответствуют как географическим так и цивилизационным параметрам его составляющих. Страны Центральной Азии, следует отнести к региону Среднему Востоку включающим Афганистан и Иран. Украину и Белорусь нужно отнести к Центрально-Восточной Европе, а Молдову к Верхним Балканам по цивилизационному признаку. Закавказье и вовсе необходимо выделить в качестве субрегиона, который как цивилизационно, так и географически сложно отнести к Европе либо к Азии. Таким образом, попытки консолидировать во едино несовместимые элементы заканчиваются плачевно, как и в случае с ГУАМ. Поэтому, «лидерство» Украины, а точнее роль организатора, должна заключатся в выработке такой формы взаимодействия, которая позволила бы сохранить выгодные экономические связи, но в тоже время не связывая постсоветские государства взаимными политическими и тем более идеологическими обязательствами. Возможной формой подобного сотрудничества могла бы стать т. н. «сетевая дипломатия» в рамках неформального объединения без какой-либо институциональной организации и наднациональных органов. Примером подобной формы взаимодействия следует считать БРИКС, который объединяет разрозненные по разным регионам «центры силы» современного многополюсного мира. Известно, что в рамках данной «сетевой организации», страны на уровне неформальных встреч глав государств координируют различные аспекты сотрудничества на международной арене, вырабатывают общие позиции в международных отношениях. В «сетевой организации», арбитром которой должна стать Украина, постсоветские государства кроме обсуждения международной повестки дня и встреч на уровне глав государств должны осуществить либерализацию экономических взаимоотношений и продолжить использовать транзитный потенциал Украины в обход РФ. Для этого, необходимо инициировать заключение двухсторонних соглашений между постсоветскими государствами о ЗСТ, что станет правовой основой развития данного сотрудничества. Показателен опыт взаимодействия Канады и Чили, несмотря на нахождение первой в рамках НАФТА. Украина сможет выполнять функцию посредника между разнородными постсоветскими государствами благодаря их зависимости от её транзитного потенциала.Именно поэтому, «региональное» лидерство Украины должно заключаться в эффективном посредничестве и роли инициатора «сетевого взаимодействия» постсоветских государств, как альтернативы потери собственных преимуществ в рамках российской «Евразии».Кухалейшвили Георгийполитолог-международник