Fashion (часть 2-я). Заметки Антигероя
Заметки Антигероя
К предыдущей главе: Fashion
Начало семидесятых изменило покрой и расцветку пиджака. Широчезные лацканы, приподнятые плечи и общая зауженность. Горбами выпирали широкоузельные синтетические галстуки. Ответственные работники низшей категории возлюбили лоскут, так же повязанный широким узлом, но доходящий лишь до начала объемного пуза.
Набирал популярности скрипучий кримплен. Высшим шиком считался финский костюм, но и социалистическая Румыния не забывала старшего брата и в киевских универмагах «выкинули» в продажу клетчатый «лепень» с поносно-охристым переливом, сразу ставший хитом у технической интеллигенции. Расставшись с большей половиной зарплаты, затурканные советские инженеры, на ближайшие десятилетия обеспечивали себе «приличный» вид. Сносить пиджак было невозможно.
В то время, у меня возникал несущественный, но навязчивый вопрос. Почему наше родное политбюро и правительство вассальных союзных республик в покрое своих костюмов игнорируют мировые тенденции? Все высшее партийное поголовье признавало пиджачный крой на три или четыре пуговицы, вроде бы отдавая дань английской классике. Тогда, где же котелки и визитки жилетки? На фоне фарфоровых оскалов и американо-парижского лоска западных лидеров, наши вожди выглядели неулыбчивыми, перетрудившимися в борьбе за мир и идеалы коммунизма, скопцами. Становилось обидно за державу.
В руки случайно попал итальянский журнал с фотосессией неформального досуга нашего дорогого и любимого Леонида Ильича. На охоте, яхте, за рулем «кадиллака», он выглядел вполне комильфо. Во всяком случае иностранное происхождение «прикида» и эксклюзивных солнцезащитных очков генсека, сомнений не вызывало. И вдруг осенило, что в официозе Брежнев попросту вынужден появляться в немодном крое, ведь широкие лацканы не предусматривают комфортного размещения четырехзвездного орденского ряда. А придворная камарилья лизоблюдов, в верноподданническом рвении, старается походить на «Самого».
Давайте попробуем разобраться, кто же «присадил», вернее поставил мировое сообщество на «платформу». Разумеется не на идеологическую или железнодорожную. Версия связана с первой ласточкой «глэм» рока [27], группой «Тираннозавры Рекс» и ее лидером Марком Боланом. Именно он первым появился на сцене, в женских туфлях с пряжками на высоченных каблуках с толстенной подошвой, определив моду на обувь с абрисом инквизиторского пыточного сапога. И не его ли блестящие камзолы а ля XVIII век навеяли не долгий, но популярный в СССР, «магомаевский стиль». Длиннополые двубортные полусюртуки с паткой и пуговицами над задом, укомплектованные кружевной рубашкой. Иногда украшенной брошью.
«Боты» на платформе долго (вплоть до наших дней) использовались в шоу-бизнесе, а наша полярная звезда семидесятых, обрюзгший чукотский «рокер» Кола Бельды (Мы поедем, мы помчимся, на оленях утром рано), иногда сражал наповал телезрителей, белыми ботфортами на гигантских каблуках. В нашем городе мужская «платформа» как-то не прижилась. Да и где было её добыть? В ней щеголяли, в основном, худосочные арабские и африканские студенты. Женские вариации этой обуви встречаются и поныне, став прекрасным подспорьем комплексующим свой рост и низкозадость.
С середины семидесятых городская мода развивалась в нескольких направлениях. Средний возраст накрылся париками-шиньонами производства Гонконг, которыми под завязку были забиты городские комиссионки. Это время мелкой завивки и выщипанных бровок у женщин, широкие бакенбарды и надутые феном шапки-укладки у мужчин. Популярность изделий из кожи окончательно вытеснила былой замшевый бум. Вернее зависть-мечту. Позволить себе непосильную для обывательского кошелька выделку, могли позволить себе побывавшие за «бугром» и удачливые творческие работники. Последние превращали западный охотничий прикид в свою визитку и занашивали до зеркально-супового блеска.
С джинсоманией начал конкурировать стиль «сафари». С ним познакомили польские барыги, привозившие на продажу «холандерские» рубахи и костюмы цвета хаки и беж, с клептоманским количеством карманов, патронташей и погончиков. Это направление стало осваивать легкая промышленность соцлагеря и скоро милитари-егерская униформа замелькала на киевских улицах.
Советская киноиндустрия своеобразно отреагировала на это начинание. Художники модельеры с Мосфильма и других студий, в героических сагах о разведчиках, на десятилетия одели всех подлых цэрэушников и работников американского госдепа в рубашки обозначенного стиля. Любой начинающий фарцовщик мог бы дать исчерпывающую консультацию по этому бреду. Ну не носили граждане Соединенных штатов (разве, что в предгорье Килиманджаро) ничего подобного. А каково было модным по жизни Кикабидзе и прочим, вылепливать на экране образы пентагоновских ястребов, одетых в дедероновский лавсан?
Впрочем и голливудская контркультура экономила на консультантах. Как еще объяснить солдатские кокарды на фуражках маршалов Империи зла и геройские звезды размерами превышающими шерифскую бляху. Клюква, она и в Америке ягода болотная.
Одним из приятнейших ноу-хау семидесятых стали изделия из индийской марли. Они оказались незаменимы в городском жареве и достаточно изысканно смотрелись на черноморских курортах. Дамский зауженный батничек, при наличии калиброванного бюста, помогал заделаться сексивумен, но просвечивающий на солнце сарафан, увы, не мог скрыть огрешности нижней части, если таковые имели место.
Уже появились объемистые каталоги немецких универсальных магазинов «Qvelle» и «Neckermann». Они стали беспроигрышным развлечением для гостей, часами пускающими слюни над разделом женского белья. Ограниченный тираж русскоязычного варианта «Burda modem» становился основным подспорьем модных белошвеек.
На смену кримплену пришли велюрово-вельветовые тройки и аристократический твид. Приталенные до предела рубашки оставили сопливые и ослиные фасоны воротников, но приобрели более умеренный окрас. Имевшие средства, но не желавшие связываться с фарцовщиками, следовали моде, определяемой ассортиментом «чекового». Именно этот распределитель формировал имидж «владык жизни» – директоров продмагов и прочих разномастных торгашей.
Набросаем классический портрет. Югославское «дубло» или по сезону длиннополый кожан. Индийский мохеровый шарф, костюм – тройка, лилово-розовая сорочка и ортопедическая «Саламандра». Венчало это великолепие сооружение из норки или крашеной ондатры. Сдвинем шапку на затылок, выпустим пергидрольный чубчик, опушим отвороты дубленки ламой, переобуем в тонкокаблучные австрийские сапоги, украсим не аристократичные пальцы буржуйской толстой «обручкой», дополнительной тройкой «гаек» и получим трактовку женского образа сходной профессии.
Заплатив двойную цену (чековый рубль шел один к двум), можно было потешить себя кристалоновой кофточкой с цветочным декором, газовой косынкой с лошадиной мордой или башней Эйфеля.
Немаловажной деталью, дополняющий образ модницы семидесятых, был правильно подобранный целлофановый пакет, бывший (о времена!) полноценной расхожей валютой. Шикарным считался трехрублевый кулек «Kent» или «Marllboro». Еще круче был «Wrangler», рекламирующий обтянутую джинсами задницу. Стоил он целую пятерку. Ну а недостижимой мечтой была упаковка для стокового хлама из сети дешевых парижских универмагов. Это крупноформатный клетчатый пакет с синим логотипом «Тати». В руках какой-нибудь гордячки – визитная карточка. Было ясно, что владелице чужды расовые предрассудки и она не чурается общества студентов африканцев, совершавших во время каникул набеги на столицу мировой моды.
В отличие от арабов, «черным братьям» не рекомендовалось шататься по киевским кабакам, но в своих общагах они имели определенные льготы. В те годы ничто не предвещало современный нигерийский наркотрафик. Заранее заряженные валютной солянкой, из своих каникулярных турне везли лишь заказанные им пластинки и разный ширпотреб.
Девочки «потеряшки» заманивались в хижины дяди Тома:
– Плиезжайте к нам на Лямоносова, есть модные и холесые вещи – и без труда склонялись к соитию, соблазненные копеечным, но заграничным шмотьем.
Читать дальше: Fashion (часть 3-я)
Примечания:
27 «Глэм»–блестящий музыкальный стиль, возникший на заре семидесятых, успешно сочетавший откровенную попсу с авангардизмом.
К предыдущей главе: Fashion
Начало семидесятых изменило покрой и расцветку пиджака. Широчезные лацканы, приподнятые плечи и общая зауженность. Горбами выпирали широкоузельные синтетические галстуки. Ответственные работники низшей категории возлюбили лоскут, так же повязанный широким узлом, но доходящий лишь до начала объемного пуза.
Набирал популярности скрипучий кримплен. Высшим шиком считался финский костюм, но и социалистическая Румыния не забывала старшего брата и в киевских универмагах «выкинули» в продажу клетчатый «лепень» с поносно-охристым переливом, сразу ставший хитом у технической интеллигенции. Расставшись с большей половиной зарплаты, затурканные советские инженеры, на ближайшие десятилетия обеспечивали себе «приличный» вид. Сносить пиджак было невозможно.
В то время, у меня возникал несущественный, но навязчивый вопрос. Почему наше родное политбюро и правительство вассальных союзных республик в покрое своих костюмов игнорируют мировые тенденции? Все высшее партийное поголовье признавало пиджачный крой на три или четыре пуговицы, вроде бы отдавая дань английской классике. Тогда, где же котелки и визитки жилетки? На фоне фарфоровых оскалов и американо-парижского лоска западных лидеров, наши вожди выглядели неулыбчивыми, перетрудившимися в борьбе за мир и идеалы коммунизма, скопцами. Становилось обидно за державу.
В руки случайно попал итальянский журнал с фотосессией неформального досуга нашего дорогого и любимого Леонида Ильича. На охоте, яхте, за рулем «кадиллака», он выглядел вполне комильфо. Во всяком случае иностранное происхождение «прикида» и эксклюзивных солнцезащитных очков генсека, сомнений не вызывало. И вдруг осенило, что в официозе Брежнев попросту вынужден появляться в немодном крое, ведь широкие лацканы не предусматривают комфортного размещения четырехзвездного орденского ряда. А придворная камарилья лизоблюдов, в верноподданническом рвении, старается походить на «Самого».
Давайте попробуем разобраться, кто же «присадил», вернее поставил мировое сообщество на «платформу». Разумеется не на идеологическую или железнодорожную. Версия связана с первой ласточкой «глэм» рока [27], группой «Тираннозавры Рекс» и ее лидером Марком Боланом. Именно он первым появился на сцене, в женских туфлях с пряжками на высоченных каблуках с толстенной подошвой, определив моду на обувь с абрисом инквизиторского пыточного сапога. И не его ли блестящие камзолы а ля XVIII век навеяли не долгий, но популярный в СССР, «магомаевский стиль». Длиннополые двубортные полусюртуки с паткой и пуговицами над задом, укомплектованные кружевной рубашкой. Иногда украшенной брошью.
«Боты» на платформе долго (вплоть до наших дней) использовались в шоу-бизнесе, а наша полярная звезда семидесятых, обрюзгший чукотский «рокер» Кола Бельды (Мы поедем, мы помчимся, на оленях утром рано), иногда сражал наповал телезрителей, белыми ботфортами на гигантских каблуках. В нашем городе мужская «платформа» как-то не прижилась. Да и где было её добыть? В ней щеголяли, в основном, худосочные арабские и африканские студенты. Женские вариации этой обуви встречаются и поныне, став прекрасным подспорьем комплексующим свой рост и низкозадость.
С середины семидесятых городская мода развивалась в нескольких направлениях. Средний возраст накрылся париками-шиньонами производства Гонконг, которыми под завязку были забиты городские комиссионки. Это время мелкой завивки и выщипанных бровок у женщин, широкие бакенбарды и надутые феном шапки-укладки у мужчин. Популярность изделий из кожи окончательно вытеснила былой замшевый бум. Вернее зависть-мечту. Позволить себе непосильную для обывательского кошелька выделку, могли позволить себе побывавшие за «бугром» и удачливые творческие работники. Последние превращали западный охотничий прикид в свою визитку и занашивали до зеркально-супового блеска.
С джинсоманией начал конкурировать стиль «сафари». С ним познакомили польские барыги, привозившие на продажу «холандерские» рубахи и костюмы цвета хаки и беж, с клептоманским количеством карманов, патронташей и погончиков. Это направление стало осваивать легкая промышленность соцлагеря и скоро милитари-егерская униформа замелькала на киевских улицах.
Советская киноиндустрия своеобразно отреагировала на это начинание. Художники модельеры с Мосфильма и других студий, в героических сагах о разведчиках, на десятилетия одели всех подлых цэрэушников и работников американского госдепа в рубашки обозначенного стиля. Любой начинающий фарцовщик мог бы дать исчерпывающую консультацию по этому бреду. Ну не носили граждане Соединенных штатов (разве, что в предгорье Килиманджаро) ничего подобного. А каково было модным по жизни Кикабидзе и прочим, вылепливать на экране образы пентагоновских ястребов, одетых в дедероновский лавсан?
Впрочем и голливудская контркультура экономила на консультантах. Как еще объяснить солдатские кокарды на фуражках маршалов Империи зла и геройские звезды размерами превышающими шерифскую бляху. Клюква, она и в Америке ягода болотная.
Одним из приятнейших ноу-хау семидесятых стали изделия из индийской марли. Они оказались незаменимы в городском жареве и достаточно изысканно смотрелись на черноморских курортах. Дамский зауженный батничек, при наличии калиброванного бюста, помогал заделаться сексивумен, но просвечивающий на солнце сарафан, увы, не мог скрыть огрешности нижней части, если таковые имели место.
Уже появились объемистые каталоги немецких универсальных магазинов «Qvelle» и «Neckermann». Они стали беспроигрышным развлечением для гостей, часами пускающими слюни над разделом женского белья. Ограниченный тираж русскоязычного варианта «Burda modem» становился основным подспорьем модных белошвеек.
На смену кримплену пришли велюрово-вельветовые тройки и аристократический твид. Приталенные до предела рубашки оставили сопливые и ослиные фасоны воротников, но приобрели более умеренный окрас. Имевшие средства, но не желавшие связываться с фарцовщиками, следовали моде, определяемой ассортиментом «чекового». Именно этот распределитель формировал имидж «владык жизни» – директоров продмагов и прочих разномастных торгашей.
Набросаем классический портрет. Югославское «дубло» или по сезону длиннополый кожан. Индийский мохеровый шарф, костюм – тройка, лилово-розовая сорочка и ортопедическая «Саламандра». Венчало это великолепие сооружение из норки или крашеной ондатры. Сдвинем шапку на затылок, выпустим пергидрольный чубчик, опушим отвороты дубленки ламой, переобуем в тонкокаблучные австрийские сапоги, украсим не аристократичные пальцы буржуйской толстой «обручкой», дополнительной тройкой «гаек» и получим трактовку женского образа сходной профессии.
Заплатив двойную цену (чековый рубль шел один к двум), можно было потешить себя кристалоновой кофточкой с цветочным декором, газовой косынкой с лошадиной мордой или башней Эйфеля.
Немаловажной деталью, дополняющий образ модницы семидесятых, был правильно подобранный целлофановый пакет, бывший (о времена!) полноценной расхожей валютой. Шикарным считался трехрублевый кулек «Kent» или «Marllboro». Еще круче был «Wrangler», рекламирующий обтянутую джинсами задницу. Стоил он целую пятерку. Ну а недостижимой мечтой была упаковка для стокового хлама из сети дешевых парижских универмагов. Это крупноформатный клетчатый пакет с синим логотипом «Тати». В руках какой-нибудь гордячки – визитная карточка. Было ясно, что владелице чужды расовые предрассудки и она не чурается общества студентов африканцев, совершавших во время каникул набеги на столицу мировой моды.
В отличие от арабов, «черным братьям» не рекомендовалось шататься по киевским кабакам, но в своих общагах они имели определенные льготы. В те годы ничто не предвещало современный нигерийский наркотрафик. Заранее заряженные валютной солянкой, из своих каникулярных турне везли лишь заказанные им пластинки и разный ширпотреб.
Девочки «потеряшки» заманивались в хижины дяди Тома:
– Плиезжайте к нам на Лямоносова, есть модные и холесые вещи – и без труда склонялись к соитию, соблазненные копеечным, но заграничным шмотьем.
Читать дальше: Fashion (часть 3-я)
Примечания:
27 «Глэм»–блестящий музыкальный стиль, возникший на заре семидесятых, успешно сочетавший откровенную попсу с авангардизмом.
Вернуться назад