«Кто мы?» (часть 2 – позитивные черты «русского характера»)
Международное христианско-демократическое движение. Теория и практика
К предыдущей главе: «Кто мы?»
Позитивные черты «русского характера» описаны преимущественно в славянофильской литературе, в которой главным образом идеализируются русский человек, православие и российское государство и утверждается, что в русской истории почти не было «следов разномыслия», ибо русское общество выросло самобытно и естественно, под влиянием «внутреннего убеждения», церкви и предания. «Нам скажут, — писал К.С. Аксаков, — но уж то же было полное блаженство! Конечно, нет. На земле нельзя найти совершенного положения, но можно найти совершенные начала… Россия нашла истинные начала, никогда не изменяла им, и святая взаимная доверенность власти и народа, легшая в основу ее, долго неизменно в ней сохранилась» [1]. Согласно этой методологической позиции существуют следующие положительные черты «русского характера»:
— человеколюбие, всемирная отзывчивость, всечеловечность, прирожденный интернационализм. «Назначение русского человека есть бесспорно всееевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только… стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите» [2]. Данная черта обусловлена географическими условиями, в частности — широтой восточно-европейского и азиатского пространства, которое, по словам Д.С. Лихачева, всегда владело сердцами русских. «Оно выливалось в понятия и представления, которых нет в других языках. Чем, например, отличается воля от свободы? Тем, что воля вольная — это свобода, соединенная с простором, с ничем не прегражденным пространством… Воля — это большие пространства, по которым можно идти и идти, брести, плыть по течению больших рек и на большие расстояния, дышать вольным воздухом, воздухом открытых мест, широко вдыхать грудью ветер, чувствовать над головой небо, иметь возможность двигаться в разные стороны — как вздумается» [3];
— мессианство, нашедшее яркое выражение в «свободной» теократии В.С. Соловьева, в рамках которой место русского народа в мире определено так: для осуществления своего национального призвания нам нужно действовать не против других наций, но с ними и для них;
— соборность — это стремление души русского человека не «самой себе составить общество», а, напротив, «распахнуться для братского соединения с другими»; это целостное сочетание свободы и единства многих людей на основе их общей любви к одним и тем же абсолютным ценностям. «Соборная природа сознания» позволяет русскому человеку держать «внутри себя сбор со всеми», быть свободным как «хорист в хоре». Митрополит С.-Петербургский и Ладожский Иоанн также подчеркивал, что «русская соборность — это сознание духовной общности народа, коренящееся в общем служении, общем долге». Такое понимание соборности соответствует древнерусскому пониманию слова «лад», неразрывно связано с общинной жизнью русского народа. Соборность, по мнению К.С. Аксакова, не нуждается в правовом регулировании отношений между членами общины, так как нравственная жизнь — вполне достаточное условие для достижения справедливости;
— доброта, отсутствие злопамятности: русские люди долго и серьезно ненавидеть не умеют. В России существует культ доброго человека. «В них вера крепка», — говорят о людях, делающих добро;
— кротость, мудрость, святость. Идеал — «Святая Русь». «В древнерусской святости евангельский образ Христа сияет ярче, чем где бы то ни было в истории», — писал Г.П. Федотов;
— страстное желание истины и правды, искание смысла жизни, ибо «русский человек духовно вянет, не найдя смысла жизни». «Прекрасная вещь — любовь к Отечеству, но есть еще нечто более прекрасное — это любовь к истине», — писал П.Я. Чаадаев. Русский народ всегда чувствует и понимает, что по отношению к нему творится много неправедного. Вот почему мы, выражаясь словами В.И. Ленина, ненавидим свое рабское прошлое и свое рабское настоящее. Правда для русских означает нравственный закон в противовес формальному (юридическому) закону, хотя этот последний зачастую отождествляется со словом «правда». В этом, по-видимому, выражено стремление подчеркнуть, что идеалом исполнения закона является правда. Во имя высшей правды, во имя «государства правды» мы готовы к самопожертвованию и бунту;
— жалость, сострадание к оскорбленным, униженным, обиженным. Так, к преступникам простой народ относится как к «несчастным», «жертвам обстоятельств» и стремится облегчить их участь, хотя и считает их заслуживающими наказание;
— раскаивание: «Русский человек… часто грешит, но обыкновенно рано или поздно отдает себе отчет в том, что совершил дурной поступок, и раскаивается в нем. Совершив тяжелое преступление, он иногда кается всенародно» [4];
— чуткое восприятие чужих душевных состояний, обаятельность. Вследствие этого быстро возникает живое общение даже мало знакомых людей друг с другом. Вот что об этом писал В. Шубарт в книге «Европа и душа Востока»: «Русский переживает мир, исходя не из “я”, и не из “ты”, а из “мы”. Среди русских легко завязываются знакомства: “через час кажется, что они были знакомы чуть ли не целую жизнь”. Братским является обычай называть друг друга не по титулам и званиям, а по имени и отчеству». В особенности сближаются русские за рюмкой водки, за чаепитием, трапезой;
— повышенная самоирония, сильно выражено ироничное отношение к себе, проявляющееся, в частности, в использовании слова «дурак». «Ах ты мой глупенький, ах ты мой дурачок» — самые ласковые из ласкательных. «Дурак» в русских сказках (например, в «Коньке-Горбунке») оказывается умнее самого умного и счастливее самых удачных: «Старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак». Русский народ любит «дураков не за то, что они глупые, а за то, что умные: умные высшим умом, которые не в хитрости и обмане других заключен, не в плутовстве и удачном преследовании своей узкой выгоды, а в мудрости, знающей истинную цену всякой фальши, показной красивости и скопидомству, видящей цену в совершении добра другим, а следовательно, и себе» [5]. При этом не всякого дурака и чудака любит русский народ, а только такого, который некрасивого «Конька-горбунка» приласкает, голубка не обидит, деревце «говорящее» не сломает, а потом и другим отдаст, природу сбережет и родителей уважит. Не случайно в нашем народе одним из самых любимых кинофильмов является «Ирония судьбы, или С легким паром». С иронией русский народ относится также к следующему выражению: «В России две беды: дураки и дороги». Именно слово «дураки», относящееся к области этики, самими русскими, вслед за Н.В. Гоголем, ставится на первое место;
— любовь к родным, к своему народу, к Родине, патриотизм. «Восхвалением самих себя по6настоящему русские никогда не “хворали”. Напротив, русские очень часто, а особенно в XIX и начале XX вв., были склонны к самоуничижению — преувеличивали отсталость своей культуры» [6]. «Неприятное восхваление своей национальности… не может увлечь русских», — писал С.М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен». Благодаря этому русские люди хоть и не всегда, но по большей части жили в мире с соседними народами. Обогащая других, тем самым, обогащали себя;
— красота души русского человека, проявляющаяся с особой силой в годины трудных испытаний. «Кажется, прост человек, а придет суровая беда, в большом или малом, и поднимется в нем сила — человеческая красота», — написал А.Н. Толстой в рассказе «Русский характер»;
— героизм, храбрость, свершение подвигов, защита Отечества «конно, оружно и со товарищи». Осознание русским народом своего национального «я» начинается с чувства принадлежности человека не просто к месту рождения или роду, народу, но к государству или большой территории, которая понимается им как его земля, земля его предков, за которую он готов положить свою голову. Поэтому защита «святой Руси» от «поганых» всегда была делом чести и славы русского человека.
Огромную роль в формировании этой черты «русского характера» сыграло, несомненно, православие, которое на протяжении всей своей истории являлось, насколько могло, связующим звеном традиционной культуры России, главной школой в патриотическом воспитании народа. Национальный дух русского православия наглядным образом проявился в создании ряда икон — «Покров», «Собор Богоматери» и др., символизирующих покровительство Пресвятой Богородицы над русским народом.
К следующей главе: «Кто мы?» (часть 3)
Примечания:
1. Аксаков К. Об основных началах русской истории / Полное собрание сочинений. М., 1861. Т.1. С. 15.
2. Достоевский Ф.М. Пушкин // Русская идея. С. 145.
3. Лихачев Д.С. Заметки о русском. М., 1994. С. 10
4. Лосский Н.О. Характер русского народа. М., 1990. Кн. 1. С. 25.
5. Лихачев Д.С. Заметки о русском. С. 15.
6. Лихачев Д.С. Заметки о русском. С. 39.
К предыдущей главе: «Кто мы?»
Позитивные черты «русского характера» описаны преимущественно в славянофильской литературе, в которой главным образом идеализируются русский человек, православие и российское государство и утверждается, что в русской истории почти не было «следов разномыслия», ибо русское общество выросло самобытно и естественно, под влиянием «внутреннего убеждения», церкви и предания. «Нам скажут, — писал К.С. Аксаков, — но уж то же было полное блаженство! Конечно, нет. На земле нельзя найти совершенного положения, но можно найти совершенные начала… Россия нашла истинные начала, никогда не изменяла им, и святая взаимная доверенность власти и народа, легшая в основу ее, долго неизменно в ней сохранилась» [1]. Согласно этой методологической позиции существуют следующие положительные черты «русского характера»:
— человеколюбие, всемирная отзывчивость, всечеловечность, прирожденный интернационализм. «Назначение русского человека есть бесспорно всееевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только… стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите» [2]. Данная черта обусловлена географическими условиями, в частности — широтой восточно-европейского и азиатского пространства, которое, по словам Д.С. Лихачева, всегда владело сердцами русских. «Оно выливалось в понятия и представления, которых нет в других языках. Чем, например, отличается воля от свободы? Тем, что воля вольная — это свобода, соединенная с простором, с ничем не прегражденным пространством… Воля — это большие пространства, по которым можно идти и идти, брести, плыть по течению больших рек и на большие расстояния, дышать вольным воздухом, воздухом открытых мест, широко вдыхать грудью ветер, чувствовать над головой небо, иметь возможность двигаться в разные стороны — как вздумается» [3];
— мессианство, нашедшее яркое выражение в «свободной» теократии В.С. Соловьева, в рамках которой место русского народа в мире определено так: для осуществления своего национального призвания нам нужно действовать не против других наций, но с ними и для них;
— соборность — это стремление души русского человека не «самой себе составить общество», а, напротив, «распахнуться для братского соединения с другими»; это целостное сочетание свободы и единства многих людей на основе их общей любви к одним и тем же абсолютным ценностям. «Соборная природа сознания» позволяет русскому человеку держать «внутри себя сбор со всеми», быть свободным как «хорист в хоре». Митрополит С.-Петербургский и Ладожский Иоанн также подчеркивал, что «русская соборность — это сознание духовной общности народа, коренящееся в общем служении, общем долге». Такое понимание соборности соответствует древнерусскому пониманию слова «лад», неразрывно связано с общинной жизнью русского народа. Соборность, по мнению К.С. Аксакова, не нуждается в правовом регулировании отношений между членами общины, так как нравственная жизнь — вполне достаточное условие для достижения справедливости;
— доброта, отсутствие злопамятности: русские люди долго и серьезно ненавидеть не умеют. В России существует культ доброго человека. «В них вера крепка», — говорят о людях, делающих добро;
— кротость, мудрость, святость. Идеал — «Святая Русь». «В древнерусской святости евангельский образ Христа сияет ярче, чем где бы то ни было в истории», — писал Г.П. Федотов;
— страстное желание истины и правды, искание смысла жизни, ибо «русский человек духовно вянет, не найдя смысла жизни». «Прекрасная вещь — любовь к Отечеству, но есть еще нечто более прекрасное — это любовь к истине», — писал П.Я. Чаадаев. Русский народ всегда чувствует и понимает, что по отношению к нему творится много неправедного. Вот почему мы, выражаясь словами В.И. Ленина, ненавидим свое рабское прошлое и свое рабское настоящее. Правда для русских означает нравственный закон в противовес формальному (юридическому) закону, хотя этот последний зачастую отождествляется со словом «правда». В этом, по-видимому, выражено стремление подчеркнуть, что идеалом исполнения закона является правда. Во имя высшей правды, во имя «государства правды» мы готовы к самопожертвованию и бунту;
— жалость, сострадание к оскорбленным, униженным, обиженным. Так, к преступникам простой народ относится как к «несчастным», «жертвам обстоятельств» и стремится облегчить их участь, хотя и считает их заслуживающими наказание;
— раскаивание: «Русский человек… часто грешит, но обыкновенно рано или поздно отдает себе отчет в том, что совершил дурной поступок, и раскаивается в нем. Совершив тяжелое преступление, он иногда кается всенародно» [4];
— чуткое восприятие чужих душевных состояний, обаятельность. Вследствие этого быстро возникает живое общение даже мало знакомых людей друг с другом. Вот что об этом писал В. Шубарт в книге «Европа и душа Востока»: «Русский переживает мир, исходя не из “я”, и не из “ты”, а из “мы”. Среди русских легко завязываются знакомства: “через час кажется, что они были знакомы чуть ли не целую жизнь”. Братским является обычай называть друг друга не по титулам и званиям, а по имени и отчеству». В особенности сближаются русские за рюмкой водки, за чаепитием, трапезой;
— повышенная самоирония, сильно выражено ироничное отношение к себе, проявляющееся, в частности, в использовании слова «дурак». «Ах ты мой глупенький, ах ты мой дурачок» — самые ласковые из ласкательных. «Дурак» в русских сказках (например, в «Коньке-Горбунке») оказывается умнее самого умного и счастливее самых удачных: «Старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак». Русский народ любит «дураков не за то, что они глупые, а за то, что умные: умные высшим умом, которые не в хитрости и обмане других заключен, не в плутовстве и удачном преследовании своей узкой выгоды, а в мудрости, знающей истинную цену всякой фальши, показной красивости и скопидомству, видящей цену в совершении добра другим, а следовательно, и себе» [5]. При этом не всякого дурака и чудака любит русский народ, а только такого, который некрасивого «Конька-горбунка» приласкает, голубка не обидит, деревце «говорящее» не сломает, а потом и другим отдаст, природу сбережет и родителей уважит. Не случайно в нашем народе одним из самых любимых кинофильмов является «Ирония судьбы, или С легким паром». С иронией русский народ относится также к следующему выражению: «В России две беды: дураки и дороги». Именно слово «дураки», относящееся к области этики, самими русскими, вслед за Н.В. Гоголем, ставится на первое место;
— любовь к родным, к своему народу, к Родине, патриотизм. «Восхвалением самих себя по6настоящему русские никогда не “хворали”. Напротив, русские очень часто, а особенно в XIX и начале XX вв., были склонны к самоуничижению — преувеличивали отсталость своей культуры» [6]. «Неприятное восхваление своей национальности… не может увлечь русских», — писал С.М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен». Благодаря этому русские люди хоть и не всегда, но по большей части жили в мире с соседними народами. Обогащая других, тем самым, обогащали себя;
— красота души русского человека, проявляющаяся с особой силой в годины трудных испытаний. «Кажется, прост человек, а придет суровая беда, в большом или малом, и поднимется в нем сила — человеческая красота», — написал А.Н. Толстой в рассказе «Русский характер»;
— героизм, храбрость, свершение подвигов, защита Отечества «конно, оружно и со товарищи». Осознание русским народом своего национального «я» начинается с чувства принадлежности человека не просто к месту рождения или роду, народу, но к государству или большой территории, которая понимается им как его земля, земля его предков, за которую он готов положить свою голову. Поэтому защита «святой Руси» от «поганых» всегда была делом чести и славы русского человека.
Огромную роль в формировании этой черты «русского характера» сыграло, несомненно, православие, которое на протяжении всей своей истории являлось, насколько могло, связующим звеном традиционной культуры России, главной школой в патриотическом воспитании народа. Национальный дух русского православия наглядным образом проявился в создании ряда икон — «Покров», «Собор Богоматери» и др., символизирующих покровительство Пресвятой Богородицы над русским народом.
К следующей главе: «Кто мы?» (часть 3)
Примечания:
1. Аксаков К. Об основных началах русской истории / Полное собрание сочинений. М., 1861. Т.1. С. 15.
2. Достоевский Ф.М. Пушкин // Русская идея. С. 145.
3. Лихачев Д.С. Заметки о русском. М., 1994. С. 10
4. Лосский Н.О. Характер русского народа. М., 1990. Кн. 1. С. 25.
5. Лихачев Д.С. Заметки о русском. С. 15.
6. Лихачев Д.С. Заметки о русском. С. 39.
Вернуться назад