А.С.Д. в Google News - натисніть Підписатися

Идеальный политик

Идеальный политикАпрель – хороший повод вспомнить о гениальном историческом персонаже и попытаться ответить на вопрос: «Что такое настоящий политик?»

Иногда наиболее точную оценку человеку могут дать не друзья, а враги. Эти воспоминания сразу после смерти Ленина написал его политический противник – лидер партии эсеров Виктор Чернов.

Печатается с небольшими сокращениями.

Ленин глазами политического врага

Ленин обладал мощным, но холодным интеллектом. Интеллектом ироничным, саркастичным, циничным. Для него ничего не было хуже сентиментальности. Это слово всегда оказывалось у него наготове по отношению к любым моральным и этическим соображениям в политике. Для него все это было чем-то несерьезным – лицемерием, "поповской болтовней". Политика означала стратегию и больше ничего. Стремление к победе – единственная заповедь. Воля к власти и бескомпромиссной реализации политической программы – вот единственная добродетель. Колебание – вот единственное преступление.

Ленина часто обвиняли в том, что он не был и не хотел быть "честным противником". Но для него само понятие "честный противник" представлялось абсурдом, предрассудком ограниченных людей, чем-то таким, что можно время от времени использовать в собственных интересах. Однако воспринимать это всерьез просто глупость. Защитник пролетариата должен отбросить всякую щепетильность в отношении врагов. Обманывать врага сознательно, клеветать на него, очернять его имя – все это Ленин рассматривал как нормальные вещи. Он провозглашал их с жестокой циничностью. Совесть Ленина заключалась в том, что он ставил себя вне рамок человеческой совести по отношению к своим врагам. Таким образом, отказываясь от всяких принципов честности, он оставался честным по отношению к самому себе.

Вся его жизнь прошла в расколах и фракционной борьбе внутри партии. В результате в нем сформировались качества непревзойденного гладиатора, профессионального борца – в каждодневной тренировке, в постоянном придумывании новых уловок для того, чтобы обвести противника или выбить его из игры. Именно эта продолжавшаяся всю жизнь тренировка давала ему потрясающее хладнокровие, присутствие духа в любой мыслимой ситуации, непоколебимую веру в то, что он всегда, так или иначе, "выкрутится". Будучи по природе своей человеком, преданным одной цели и обладающим мощным инстинктом самосохранения, он без труда мог провозгласить: "Верую, ибо абсурдно", – и очень походил на любимую русскую игрушку ваньку-встаньку. После каждого провала, сколь бы позорным и унизительным он ни был, Ленин немедленно поднимался и вновь принимался за дело. Его можно уподобить стальной пружине, которая распрямляется с тем большей силой, чем сильнее ее сжали. Он был стойким партийным лидером. Подобные лидеры нужны для того, чтобы воодушевлять соратников по партии и предотвращать панику примером безграничного самообладания, а также для того, чтобы привносить трезвость в периоды излишней экзальтации, когда, как он любил говорить, легко впасть в "чванство", почивая на лаврах и недооценивая подстерегающие в будущем опасности.

Именно приверженность одной цели являлась тем, что более всего внушало уважение его последователям. Много раз, когда Ленину удавалось выжить только благодаря просчетам его противников, это объясняли его несгибаемым оптимизмом. Часто это была слепая удача, но тогда удача обычно приходит к тем, кто знает, как продержаться в периоды неудач. Многие быстро сдаются. Они не хотят тратить силы на бесполезные попытки. Они благоразумны, и именно этот здравый смысл отпугивает удачу. С другой стороны, есть некий высший здравый смысл в человеке, который тратит последние капли своей энергии, несмотря на то, что все против него – логика, судьба, обстоятельства. Этим "иррациональным здравым смыслом" природа наделила Ленина в избытке. Благодаря такому упорству он неоднократно спасал партию в ситуациях, которые казались безнадежными. Массы воспринимали это как чудо и приписывали его особому ленинскому таланту прорицания. Однако как раз именно способности к предвидению ему не хватало. Прежде всего, он был мастером фехтования, а фехтовальщику нужно совсем немного способности к предвидению и совсем не нужны сложные идеи. Фактически ему не нужно слишком много думать: следует сосредоточиться на каждом движении противника и управлять собственной реакцией со скоростью врожденного инстинкта, для того чтобы без малейшего промедления отвечать на каждое движение врага.

Ленину было абсолютно отказано в творческом таланте, он был только умелым, ярким и неутомимым проводником в жизнь теорий других мыслителей, обладал настолько узким мышлением, что можно было бы говорить об ограниченности его интеллекта. Однако в этих рамках он был способен на проявление силы и оригинальности. Его сила заключалась в необычайной ясности, можно даже сказать, прозрачности построений. Он следовал своей логике неуклонно, доводя дело до абсурдных заключений, не оставляя ничего расплывчатого или необъясненного, за исключением тех случаев, когда этого требовали тактические соображения. Идеи формулировались предельно просто и конкретно. Это наиболее очевидная черта ленинской риторики. Он никогда не был блестящим оратором. Часто был грубым и неуклюжим, особенно в полемике, где он постоянно повторялся. Однако именно эти повторы составляли его систему и силу.

За бесконечным пережевыванием и нескладными шутками скрывалась живая, несгибаемая воля, ни на дюйм не отклоняющаяся от избранного пути; это было упорное давление, гипнотизирующее аудиторию своей монотонностью. Одна и та же мысль повторялась несколько раз в различных формах до тех пор, пока тем или иным путем не проникала в сознание каждого. Затем, подобно тому, как капля точит камень, постоянное повторение внедряло эту идею в интеллект слушателя. Немногие ораторы умели достигать подобных результатов путем повторов.

Кроме того, Ленин всегда чувствовал свою аудиторию. Он никогда не поднимался слишком высоко над ее уровнем, однако и опускался до него лишь в те моменты, когда это было необходимо для того, чтобы не нарушить непрерывность гипнотического состояния, контролирующего волю его паствы. Более чем кто-либо он осознавал, что толпа требует, чтобы ее погоняли и пришпоривали, она хочет чувствовать твердую руку хозяина. Когда было надо, он говорил как правитель, осуждая и подстегивая свою аудиторию. "Он не оратор – он больше чем оратор", – заметил кто-то, и это замечание вполне уместно.

Ленина часто изображали слепым догматиком, однако это не было свойственно его натуре. Он был не из тех, кто останавливается на законченной системе, он просто использовал свой ум для достижения целей политической и революционной борьбы, в которой все решает правильный выбор момента. Поэтому он порой становился шарлатаном, экспериментатором, игроком; поэтому он был оппортунистом, а это нечто диаметрально противоположное догматику. "Вначале ввяжемся, а там посмотрим" – ему очень нравилось это выражение Наполеона.

Многие критики обвиняли Ленина в сильной жажде власти и почестей. На самом же деле он просто органически был создан для управления и буквально не мог удержаться от того, чтобы не навязывать свою волю другим, не потому, что жаждал этого, а потому, что это было столь же естественно для него, как для крупного небесного тела естественно влиять на планеты. Что касается почестей, то он их не любил. Плебей по своим вкусам, он остался столь же простым в своих привычках после Октябрьской революции, как и до нее.

Его часто изображали бессердечным, сухим фанатиком. Однако его бессердечность была чисто интеллектуальной и, следовательно, направлена только против его врагов, то есть против врагов партии. По отношению к друзьям он был любезен, добродушен, жизнерадостен и вежлив, каким и полагается быть хорошему другу; поэтому эмоционально-фамильярное "Ильич" стало среди его последователей общепринятым именем.

Да, Ленин был добродушным, однако добродушие не означает милосердие. Известно, что физически сильные люди обычно добродушны, и добродушие Ленина имело ту же природу, что и добродушие огромного сенбернара по отношению к окружающим щенкам и дворняжкам. Настоящее же милосердие, насколько мы можем судить, он рассматривал как ничтожнейшую из человеческих слабостей. По крайней мере, фактом является то, что, когда он хотел уничтожить какого-либо социалиста-оппонента, он награждал его эпитетом "хороший парень".

Следует отметить еще одну черту: Ленин по-своему любил тех, кого ценил как полезных помощников. Он легко прощал им ошибки, даже неверность время от времени, однако строго призывая их к выполнению задач. Злобность и мстительность были ему чужды. Даже враги воспринимались им скорее как какие-то абстрактные факты. Вероятно, они не могли возбудить в нем чисто человеческий интерес, будучи просто математически определенными точками для приложения деструктивных сил. Чисто пассивная оппозиция его партии в критический момент являлась для него достаточным основанием для того, чтобы расстрелять сотни людей без тени колебаний. И при всем этом он любил, искренне веселясь, играть с детьми, собаками, котятами.

Он посвятил всю свою жизнь интересам рабочего класса. Любил ли он рабочих людей? Очевидно, да, хотя его любовь к реальным живым рабочим, несомненно, была слабее, чем ненависть к угнетателям рабочих. Его любовь к пролетариату была той же деспотической, суровой и беспощадной любовью, во имя которой столетия назад Торквемада сжигал людей ради их спасения.

3 коментарій

Алексей 27 апреля 2008 12:04
Хорошая статья
Ирина 20 декабря 2010 16:17
Мне понравились данные комментарии по поводу исторического персонажа-Ленина.Действительно эта статья помогает не только осознать какой личностью был Ленин,но и дает нам возможность для себя ответить на вопрос - "Что такое настоящий политик?". winked
Демис 16 июля 2011 21:01
"легко впасть в "чванство", почивая на лаврах и недооценивая подстерегающие в будущем опасности"- вот то что нас ждет опять, всех отсоединившихся, Батый, Наполеон, Гитлер и т.п.. Брат на Брата и наслаждайтесь украденым (завоеванным) пока большая сила не "разденет" всех. Ленин создавал защиту для всех, не улучшили а развалили, разграбили. История повторяется, на ваших дачах будут дома Пионеров, стройте их понадежнее. Или мы все будем колонией дяди Сема.
Ваше имя: *
Ваш e-mail: *

Подписаться на комментарии