Перспективы христианско-демократического движения в России (ч. 7)
Международное христианско-демократическое движение. Теория и практика
К предыдущей главе: Перспективы христианско-демократического движения в России (часть 6)
Кроме доминанты христианско-демократических ценностей, важным моментом в русской национальной идее должен быть синтез западных и восточных ценностей, что в наибольшей степени соответствовало бы противоречивости «русского характера», который мы уже подробно проанализировали, и нашей самобытности. При этом, безусловно, важен не сам по себе синтез западных и восточных ценностей, а качество этого синтеза.
Попытки такого синтеза (правда, пока безрезультатно) уже не раз предпринимались в истории России, в частности, Н.В. Гоголем (знаменитая его фраза «поп во фраке»), И.С. Аксаковым (его известное выражение «татарская нагайка работы немецкого мастера») и основоположниками евразийства (Н.С.Трубецким, П.П. Савицким, П.П. Сувчинским и Г.В. Флоровским), уловившими тот тип мироощущения и умонастроения, который был тогда распространен на огромном евразийском пространстве от Центральной и Южной Европы и Средней и Восточной Азии до Северного Ледовитого и Тихого океанов. «Самым парадоксальным в евразийском учении о России с формально-логической точки зрения является то, что само понятие России, — пишет В.Я. Пащенко, — наполняется новым содержанием, которое во многом меняет устоявшиеся стереотипы и дефиниции. Понятие России заменяется на более адекватное, по мнению евразийских исследователей, понятие, в котором более четко схватываются особенности и самобытность этого громадного “континента-океана” под названием ЕВРАЗИЯ» [1]. Это — единственное и последнее возможное пристанище (новое обличье) России может быть обретено в том случае, если, во-первых, появится достаточное число, выражаясь языком евразийцев, «пассионариев»; если, во= вторых, удастся «очистить» евразийское учение от ряда недостатков посредством синтеза с учениями других, не менее блестящих мыслителей, таких, как: Гоголь, Достоевский, Соловьев, Булгаков, Трубецкой и др. в союзе с нехристианскими (исламскими, буддистскими, иудейскими, светскими и др.) мыслителями; если, в-третьих, нам удастся обеспечить мир на международной арене и внутри страны, в особенности между верующими различных конфессий; если, в-четвертых, будет покончено с делением граждан страны на первый, второй и третий сорта по социальному, национальному и территориальному признакам (для этого сначала надо избавиться от обязательного наличия постоянной или временной регистрации, т.е. пойти в данном вопросе по тому же пути, по которому идут цивилизованные западные страны); если, в-пятых, будут надежно защищены права человека (в частности, нынешним правителям России пора, наконец, усвоить, что игнорирование данной проблемы неминуемо обернется вмешательством в наши внутренние дела ряда ведущих стран Запада под предлогом защиты демократических ценностей со всеми вытекающими из этого последствиями) [2]; если, в-шестых, мы создадим евразийскую народную партию [3], в которой будут представлены христиане, мусульмане, буддисты и др., а также неверующие; и если, в-седьмых, мы своевременно перейдем к новому названию страны [4], так как противников этому будет предостаточно, да и не только их [5].
Весьма интересным представляется возможное взаимодействие христиан и мусульман на демократической платформе путем заключения договора, «мира согласия», который является «формулой договора мусульман с немусульманскими социальными группами и государствами в целях максимальной защиты прав и свобод мусульман». При этом особое место занимают отношения мусульман с «людьми Книги» (христианами и иудеями), получившими Откровение Бога через предшествовавших Мухаммеду пророков: «Не препирайтесь с обладателями Книги, Иначе как с достоинством и честью Используя наилучший довод, Помимо тех, кто вам несправедливо Чинит (намеренное) зло, и говорите: “Мы верим в то, Что нам ниспослано и вам. Наш Бог и ваш, поистине, един, И лишь Единому Ему мы предаемся”» (Коран, 29:46). Кроме того, есть определенное сходство между христианами, мусульманами и иудеями в понимании соотношения иррационального и рационального, духовного и материального, индивидуализма и коллективизма.
Договорной тип отношений между христианами и мусульманами может послужить прочной основой для создания правового российского государства. «Государство и его законы, — говорится в «Основных положениях социальной программы российских мусульман», — рассматриваются как форма общественного договора, в котором достигается максимально возможный компромисс и устанавливается баланс интересов различных социальных групп и религиозных организаций. Любая война заканчивается договором, и Ислам устанавливает приоритет договора перед применением силы. Отношение мусульман к государству базируется на рациональных принципах, защищающих свободы, утверждающих социальную справедливость и законопослушание. Государство и его законы рассматриваются как результат договора всех социальных групп об общих нормах сосуществования на единой территории и в единой правовой и экономической системе. Государство и его законы суть средство обеспечения основных прав и свобод всех своих граждан. В случае уничтожения конституционных основ, прекращения действия институтов законной государственной власти и установления какого-либо политического режима, не соблюдающего основные права человека, мусульмане оставляют за собой право рассмотреть вопрос о выполнении своих обязательств по договору» [6]. Таким образом, общее, имеющееся у христиан и мусульман, может стать основой для создания союза христианских и исламских демократов.
Можно рассчитывать и на то, что часть либералов и буржуазии примкнет к христианско-демократическому движению вследствие глубокого кризиса либерализма, возникшего после сокрушительного поражения Союза правых сил и партии «Яблоко» на парламентских выборах 2003 г. Тем более, что некоторые из нынешних наших либералов (Б.Е. Немцов, В.В. Борщов) в конце 80-х — начале 90-х гг. были достаточно активными участниками зарождавшегося тогда у нас христианско-демократического движения. Можно даже сказать, что либеральная часть российской политической и экономической элиты дискредитировала себя. Она, по сути, оказалась в том же положении, что и немецкие национал-социалисты и итальянские фашисты после их разгрома в 1945 г. Разница лишь в том, что наши либералы потерпели поражение от своего же народа. «Русский либерализм, — признался недавно финансировавший либеральные партии олигарх М. Ходорковский, — потерпел поражение потому, что пытался игнорировать, во-первых, некоторые важные национально-исторические особенности развития России, во-вторых, жизненно важные интересы подавляющего большинства российского народа. И смертельно боялся говорить правду… Социальная стабильность, социальный мир, каковые только и могут быть основой всякой долгосрочной реформации, затрагивающей основы основ национального бытия, были российскими либералами проигнорированы. Они отделили себя от народа пропастью… Либеральные лидеры… слишком сильно обросли “Мерседесами”, дачами, виллами, ночными клубами, золотыми кредитными картами. Стоическому бойцу либерализма, готовому ради торжества идеи погибнуть, пришла на смену расслабленная богема, даже не пытавшаяся скрывать безразличия к российскому народу, безгласному “населению”… Они всегда говорили — не слушая возражений, — что с российским народом можно поступать как угодно. Что “в этой стране” все решает элита, а о простом люде и думать не надо. Любую чушь, любую наглость, любую ложь он, этот народ, примет из рук начальства как манну небесную. Потому тезисы “нужна социальная политика”, “надо делиться” и т. п. отбрасывались, отрицались, отвергались с усмешкой. Что ж, час искупленья пробил. На выборах-2003 народ сказал официальным либералам твердое и бесслезное “прощайте!”» [7].
Либерализм гораздо в большей степени не соответствует российской специфике, чем христианская демократия. Дело в том, что пропагандируемые либерализмом индивидуализм и рационализм противоречат самосознанию русского народа, а горький политический опыт либеральных реформ вызвал у него «обиду за державу». Противоречит нашей национальной культуре и пропагандируемый либерализмом примат материального над духовным, эгоизма над альтруизмом. Поэтому не случайно либеральные ре= формы, которые осуществлялись в нашей стране, подрывали наши национальные, общественные и культурные устои. Исходя из этого, а также имея в виду мечту нашего народа о порядке, устанавливаемом государством, мы считаем, что либерализм в нашей стране может быть воспринят только в одной форме — в форме ордолиберализма. Это отчасти признает и Ходорковский, говоря, что «либеральный проект в России может состояться только в контексте национальных интересов. Что либерализм укоренится в стране лишь тогда, когда обретет твердую почву под ногами… Чтобы изменить страну, нам самим (либералам. — М.С.) надо измениться. Чтобы убедить Россию в необходимости и неизбежности либерального вектора развития, надо изжить комплексы и фобии минувшего десятилетия, да и всей муторной истории русского либерализма» [8].
Что касается «революционной перспективы» христианско-демократического движения в нашей стране, то они обусловлены, в первую очередь, тем, что после выборов в Государственную Думу «игры» в демократию закончились: объединенная бюрократия во главе с «Единой Россией» и вкупе с послушными власти олигархами, используя мощный административный и финансовый ресурсы, по существу, установила в стране безраздельное господство, не имея на это мандата народа [9]. В результате мы получили так называемую «управляемую номенклатурную демократию». Как отмечал еще в 2001 г. Г.А. Явлинский, основные действия нынешней российской власти направлены на сохранение и укрепление существующего режима посредством создания «полицейского государства» с его новой, наподобие КПСС, но в более худшем варианте, «партии власти». Достаточно простого взгляда на ее социальный состав, чтобы понять, чьи интересы она отстаивает сейчас и будет защищать в будущем. Не следует забывать, что государство, как учил Маркс, — это частная собственность бюрократии. Вот почему «путинский курс, если он будет последовательно претворяться в жизнь, лишит нашу страну возможности избавиться от зависимости от Запада и тем самым вырваться из капкана, в котором она оказалась в результате политики наших “демократов”, увековечит ее прозябание в болоте периферийного капитализма, а тем самым господство олигархов, обречет ее на отсталость, а основную часть ее населения — на беспросветную нищету, приведет к установлению авторитарного режима» [10]. Существующий режим, наступая на права человека, на социальные завоевания нашего народа, вводя цензуру и т.п., в то же время не может обеспечить безопасность людей, защитить их от преступности, коррупции, воровства и т.д. «Грабь безнаказанно» — вот, по мнению Г. Сатарова, девиз всех нововведений В.В. Путина.
Поистине «путинским поворотом» (от федерализма к унитаризму) во внутренней политике России стал захват заложников в Беслане 1 сентября 2004 г., к которому власть имущие оказались абсолютно не готовы. «Мы, — признался Путин, — не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в своей собственной стране и в мире. Во всяком случае, не смогли на них адекватно реагировать» [11]. Недавно в качестве «адекватных» мер он предложил назначать губернаторов и проводить федеральные выборы по партийным спискам. Но как эти меры действительно помогут бороться с терроризмом, внятного объяснения он так и не смог дать. Под предлогом борьбы с терроризмом президент Путин, по существу, стремится увековечить существующий режим.
Историческая ошибка Путина заключается в том, что он так и не вышел за рамки того мировосприятия, которое он усвоил, работая в органах государственной безопасности; в том, что он искренне видит будущее России исключительно через призму чиновничества; в том, что оказался неисправимым сторонником патернализма, укрепляя «вертикаль власти» в ущерб горизонтальным связям; в том, что он не признает фундаментальной ценности свободы, без которой невозможны ни инициатива, ни «творчество масс»; в том, что он патологически боится опираться на народ [12]. Вследствие этого проводимая им политика весьма напоминает «тришкин кафтан», поскольку взамен духовности и нравственности она пропагандирует душевное, телесное и безнравственное (достаточно посмотреть то, что показывает наше государственное телевидение). Вместо того, чтобы создавать государство, служащее человеку, человек вновь становится «винтиком» государственной машины; вместо того, чтобы формировать правосознание граждан, государство подчас само не исполняет взятые на себя обязательства (возьмем, к примеру, Закон об образовании); вместо того, чтобы объективно изложить в учебниках историю России, российская власть требует от историков руководствоваться указаниями, «спускаемыми» сверху, как было в советское время, и т.п.
Причины же установления авторитарного режима имеют, по нашему мнению, более глубокие корни. Они кроются в отсутствии у нас сколько-нибудь сильного гражданского общества, достаточной организованности честных людей, живущих в России, длительного опыта реальной многопартийности; в подмене модернизации страны вестернизацией, неприемлемой для менталитета россиян [13]; в дискредитации демократии посредством использования административного ресурса, «пиара», «грязных технологий» и т.п., превративших демократические выборы в фарс; но главное заключается в том, что формальная демократия так и не была наполнена христианским (духовно6нравственным) содержанием. Не следует также забывать, что практически на протяжении всей истории в нашем народе и государстве действовали и продолжают действовать одновременно центростремительные и центробежные силы. Они обусловлены в некотором роде нашим стадным поведением: каков пастух, таково и стадо; чем первый коварнее, тем второе послушнее. Другими словами, выражающиеся в отрыве власти от народа изолированность, обособленность друг от друга региональных и местных органов власти и самоуправляющихся единиц, в том числе общественных организаций, делает их беззащитными от узурпации прав со стороны центральной власти (это, собственно, сейчас и происходит). Но стоит только пастуху утратить бдительность, так стадо рассыпается. Как только государство хиреет, так резко возрастают центробежные силы. Так было с Киевской Русью в XII в., так было с царской Россией в 1917 г. и так произошло с Советским Союзом в 1991 г. Подобное вполне может случиться с Россией в будущем.
К следующей главе: Перспективы христианско-демократического движения в России (часть 8)
Примечания:
Пащенко В.Я. Идеология евразийства. С. 14.
2. На примере современной Белоруссии это очень хорошо видно, а имен= но: совпадение целей и задач и направление действий белорусской оппозиции и стран Запада по отношению к режиму А.Г. Лукашенко.
3. Утверждение С.Н. Булгакова о том, что рано или поздно должна у нас возникнуть чисто христианская партия, совершенно чуждая клерикализма, обскурантизма и прочих признаков прошлого, но воодушевленная христианской верой, и во имя этой веры, и идеалами демократии и социализма (которые, конечно, в христианском их понимании имеют мало общего с атеистическим социал-демократизмом), вследствие исторической специфики России и обстоятельств сегодняшнего дня является не более чем предположением. Максимально, чего могут добиться в этом плане христиане, так это объединиться со всеми созидательными силами нашего общества, и вместе с ними противостоять силам безнравственности и разрушения. Это вполне возможно сделать, например, в рамках евразийской народной партии. В противном случае с современной Россией произойдет то же самое, что и с Советским Союзом. (В частности, отсутствие общесоюзной демократической партии, объединяющей в своих рядах национальные и региональные политические элиты, было одной из причин распада СССР).
4. Усугубление демографической ситуации в стране рано или поздно приведет к необходимости перехода от названия нашего государства «Россия, Российская Федерация» к государству под названием «Евразия», «Евразийский» или «Евро-Азиатский союз», т.е. перехода от слова «российский», вошедшего в употребление в 90—е гг. ХХ в. вместо слова «русский», к слову «евразийский».
5. Возьмем, к примеру, написанный А. Дугиным «Манифест евразийского движения» под названием «Евразия — превыше всего», который иначе, как дискредитацией евразийского учения, назвать нельзя, ибо, как многие уже заметили, весьма напоминает известный лозунг: «Deutschland — über alles».
6. Основные положения социальной программы российских мусульман. М., 2001. С. 30—31.
7. Ходорковский М. Кризис либерализма в России // Ведомости. 2004, 29 марта.
8. Там же.
9. 37% по партийным спискам, полученным «Единой Россией», никак не тождественно более 2/3 от численности Государственной Думы ее одноименной фракции, сформированной в начале 2004
10. Семенов Ю.И. Философия истории. Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней. М., 2003. С. 640.
11. Путин В.В. Обращение к нации // Ленинградская правда. 2004, 4 сентября.
12. В этом случае власть оказывается лишена обратной связи. И тогда, «когда настроения в стране поменяются, у людей не будет возможности легитимно добиться изменений. Значит, дальнейшее развитие не может быть плавным, а только через кризис. Кризис этот может окончательно погубить единство России, о котором теперь справедливо так говорят. Даже сверхкрепкая, но чересчур негибкая, лишенная обратной связи закостеневшая система быстро ломается... Потому что в основе политической системы лежит не договор власти с населением, а психиатрическое недоверие к нему. Такая система не может быть устойчивой» (Будберг А. Ошибка резидента. Историческая // Московский комсомолец. 2004, 30 сентября).
13. Модернизация не обязательно означает вестернизацию. «Незападные общества, — пишет Хантингтон, — могут подвергаться модернизации, не отказываясь от собственных культур и не принимая западных ценностей, институтов и форм поведения» (Huntington S. The Clash of Civilizations and Remarking the Word Order. N.Y., 1996. P. 78).
К предыдущей главе: Перспективы христианско-демократического движения в России (часть 6)
Кроме доминанты христианско-демократических ценностей, важным моментом в русской национальной идее должен быть синтез западных и восточных ценностей, что в наибольшей степени соответствовало бы противоречивости «русского характера», который мы уже подробно проанализировали, и нашей самобытности. При этом, безусловно, важен не сам по себе синтез западных и восточных ценностей, а качество этого синтеза.
Попытки такого синтеза (правда, пока безрезультатно) уже не раз предпринимались в истории России, в частности, Н.В. Гоголем (знаменитая его фраза «поп во фраке»), И.С. Аксаковым (его известное выражение «татарская нагайка работы немецкого мастера») и основоположниками евразийства (Н.С.Трубецким, П.П. Савицким, П.П. Сувчинским и Г.В. Флоровским), уловившими тот тип мироощущения и умонастроения, который был тогда распространен на огромном евразийском пространстве от Центральной и Южной Европы и Средней и Восточной Азии до Северного Ледовитого и Тихого океанов. «Самым парадоксальным в евразийском учении о России с формально-логической точки зрения является то, что само понятие России, — пишет В.Я. Пащенко, — наполняется новым содержанием, которое во многом меняет устоявшиеся стереотипы и дефиниции. Понятие России заменяется на более адекватное, по мнению евразийских исследователей, понятие, в котором более четко схватываются особенности и самобытность этого громадного “континента-океана” под названием ЕВРАЗИЯ» [1]. Это — единственное и последнее возможное пристанище (новое обличье) России может быть обретено в том случае, если, во-первых, появится достаточное число, выражаясь языком евразийцев, «пассионариев»; если, во= вторых, удастся «очистить» евразийское учение от ряда недостатков посредством синтеза с учениями других, не менее блестящих мыслителей, таких, как: Гоголь, Достоевский, Соловьев, Булгаков, Трубецкой и др. в союзе с нехристианскими (исламскими, буддистскими, иудейскими, светскими и др.) мыслителями; если, в-третьих, нам удастся обеспечить мир на международной арене и внутри страны, в особенности между верующими различных конфессий; если, в-четвертых, будет покончено с делением граждан страны на первый, второй и третий сорта по социальному, национальному и территориальному признакам (для этого сначала надо избавиться от обязательного наличия постоянной или временной регистрации, т.е. пойти в данном вопросе по тому же пути, по которому идут цивилизованные западные страны); если, в-пятых, будут надежно защищены права человека (в частности, нынешним правителям России пора, наконец, усвоить, что игнорирование данной проблемы неминуемо обернется вмешательством в наши внутренние дела ряда ведущих стран Запада под предлогом защиты демократических ценностей со всеми вытекающими из этого последствиями) [2]; если, в-шестых, мы создадим евразийскую народную партию [3], в которой будут представлены христиане, мусульмане, буддисты и др., а также неверующие; и если, в-седьмых, мы своевременно перейдем к новому названию страны [4], так как противников этому будет предостаточно, да и не только их [5].
Весьма интересным представляется возможное взаимодействие христиан и мусульман на демократической платформе путем заключения договора, «мира согласия», который является «формулой договора мусульман с немусульманскими социальными группами и государствами в целях максимальной защиты прав и свобод мусульман». При этом особое место занимают отношения мусульман с «людьми Книги» (христианами и иудеями), получившими Откровение Бога через предшествовавших Мухаммеду пророков: «Не препирайтесь с обладателями Книги, Иначе как с достоинством и честью Используя наилучший довод, Помимо тех, кто вам несправедливо Чинит (намеренное) зло, и говорите: “Мы верим в то, Что нам ниспослано и вам. Наш Бог и ваш, поистине, един, И лишь Единому Ему мы предаемся”» (Коран, 29:46). Кроме того, есть определенное сходство между христианами, мусульманами и иудеями в понимании соотношения иррационального и рационального, духовного и материального, индивидуализма и коллективизма.
Договорной тип отношений между христианами и мусульманами может послужить прочной основой для создания правового российского государства. «Государство и его законы, — говорится в «Основных положениях социальной программы российских мусульман», — рассматриваются как форма общественного договора, в котором достигается максимально возможный компромисс и устанавливается баланс интересов различных социальных групп и религиозных организаций. Любая война заканчивается договором, и Ислам устанавливает приоритет договора перед применением силы. Отношение мусульман к государству базируется на рациональных принципах, защищающих свободы, утверждающих социальную справедливость и законопослушание. Государство и его законы рассматриваются как результат договора всех социальных групп об общих нормах сосуществования на единой территории и в единой правовой и экономической системе. Государство и его законы суть средство обеспечения основных прав и свобод всех своих граждан. В случае уничтожения конституционных основ, прекращения действия институтов законной государственной власти и установления какого-либо политического режима, не соблюдающего основные права человека, мусульмане оставляют за собой право рассмотреть вопрос о выполнении своих обязательств по договору» [6]. Таким образом, общее, имеющееся у христиан и мусульман, может стать основой для создания союза христианских и исламских демократов.
Можно рассчитывать и на то, что часть либералов и буржуазии примкнет к христианско-демократическому движению вследствие глубокого кризиса либерализма, возникшего после сокрушительного поражения Союза правых сил и партии «Яблоко» на парламентских выборах 2003 г. Тем более, что некоторые из нынешних наших либералов (Б.Е. Немцов, В.В. Борщов) в конце 80-х — начале 90-х гг. были достаточно активными участниками зарождавшегося тогда у нас христианско-демократического движения. Можно даже сказать, что либеральная часть российской политической и экономической элиты дискредитировала себя. Она, по сути, оказалась в том же положении, что и немецкие национал-социалисты и итальянские фашисты после их разгрома в 1945 г. Разница лишь в том, что наши либералы потерпели поражение от своего же народа. «Русский либерализм, — признался недавно финансировавший либеральные партии олигарх М. Ходорковский, — потерпел поражение потому, что пытался игнорировать, во-первых, некоторые важные национально-исторические особенности развития России, во-вторых, жизненно важные интересы подавляющего большинства российского народа. И смертельно боялся говорить правду… Социальная стабильность, социальный мир, каковые только и могут быть основой всякой долгосрочной реформации, затрагивающей основы основ национального бытия, были российскими либералами проигнорированы. Они отделили себя от народа пропастью… Либеральные лидеры… слишком сильно обросли “Мерседесами”, дачами, виллами, ночными клубами, золотыми кредитными картами. Стоическому бойцу либерализма, готовому ради торжества идеи погибнуть, пришла на смену расслабленная богема, даже не пытавшаяся скрывать безразличия к российскому народу, безгласному “населению”… Они всегда говорили — не слушая возражений, — что с российским народом можно поступать как угодно. Что “в этой стране” все решает элита, а о простом люде и думать не надо. Любую чушь, любую наглость, любую ложь он, этот народ, примет из рук начальства как манну небесную. Потому тезисы “нужна социальная политика”, “надо делиться” и т. п. отбрасывались, отрицались, отвергались с усмешкой. Что ж, час искупленья пробил. На выборах-2003 народ сказал официальным либералам твердое и бесслезное “прощайте!”» [7].
Либерализм гораздо в большей степени не соответствует российской специфике, чем христианская демократия. Дело в том, что пропагандируемые либерализмом индивидуализм и рационализм противоречат самосознанию русского народа, а горький политический опыт либеральных реформ вызвал у него «обиду за державу». Противоречит нашей национальной культуре и пропагандируемый либерализмом примат материального над духовным, эгоизма над альтруизмом. Поэтому не случайно либеральные ре= формы, которые осуществлялись в нашей стране, подрывали наши национальные, общественные и культурные устои. Исходя из этого, а также имея в виду мечту нашего народа о порядке, устанавливаемом государством, мы считаем, что либерализм в нашей стране может быть воспринят только в одной форме — в форме ордолиберализма. Это отчасти признает и Ходорковский, говоря, что «либеральный проект в России может состояться только в контексте национальных интересов. Что либерализм укоренится в стране лишь тогда, когда обретет твердую почву под ногами… Чтобы изменить страну, нам самим (либералам. — М.С.) надо измениться. Чтобы убедить Россию в необходимости и неизбежности либерального вектора развития, надо изжить комплексы и фобии минувшего десятилетия, да и всей муторной истории русского либерализма» [8].
Что касается «революционной перспективы» христианско-демократического движения в нашей стране, то они обусловлены, в первую очередь, тем, что после выборов в Государственную Думу «игры» в демократию закончились: объединенная бюрократия во главе с «Единой Россией» и вкупе с послушными власти олигархами, используя мощный административный и финансовый ресурсы, по существу, установила в стране безраздельное господство, не имея на это мандата народа [9]. В результате мы получили так называемую «управляемую номенклатурную демократию». Как отмечал еще в 2001 г. Г.А. Явлинский, основные действия нынешней российской власти направлены на сохранение и укрепление существующего режима посредством создания «полицейского государства» с его новой, наподобие КПСС, но в более худшем варианте, «партии власти». Достаточно простого взгляда на ее социальный состав, чтобы понять, чьи интересы она отстаивает сейчас и будет защищать в будущем. Не следует забывать, что государство, как учил Маркс, — это частная собственность бюрократии. Вот почему «путинский курс, если он будет последовательно претворяться в жизнь, лишит нашу страну возможности избавиться от зависимости от Запада и тем самым вырваться из капкана, в котором она оказалась в результате политики наших “демократов”, увековечит ее прозябание в болоте периферийного капитализма, а тем самым господство олигархов, обречет ее на отсталость, а основную часть ее населения — на беспросветную нищету, приведет к установлению авторитарного режима» [10]. Существующий режим, наступая на права человека, на социальные завоевания нашего народа, вводя цензуру и т.п., в то же время не может обеспечить безопасность людей, защитить их от преступности, коррупции, воровства и т.д. «Грабь безнаказанно» — вот, по мнению Г. Сатарова, девиз всех нововведений В.В. Путина.
Поистине «путинским поворотом» (от федерализма к унитаризму) во внутренней политике России стал захват заложников в Беслане 1 сентября 2004 г., к которому власть имущие оказались абсолютно не готовы. «Мы, — признался Путин, — не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в своей собственной стране и в мире. Во всяком случае, не смогли на них адекватно реагировать» [11]. Недавно в качестве «адекватных» мер он предложил назначать губернаторов и проводить федеральные выборы по партийным спискам. Но как эти меры действительно помогут бороться с терроризмом, внятного объяснения он так и не смог дать. Под предлогом борьбы с терроризмом президент Путин, по существу, стремится увековечить существующий режим.
Историческая ошибка Путина заключается в том, что он так и не вышел за рамки того мировосприятия, которое он усвоил, работая в органах государственной безопасности; в том, что он искренне видит будущее России исключительно через призму чиновничества; в том, что оказался неисправимым сторонником патернализма, укрепляя «вертикаль власти» в ущерб горизонтальным связям; в том, что он не признает фундаментальной ценности свободы, без которой невозможны ни инициатива, ни «творчество масс»; в том, что он патологически боится опираться на народ [12]. Вследствие этого проводимая им политика весьма напоминает «тришкин кафтан», поскольку взамен духовности и нравственности она пропагандирует душевное, телесное и безнравственное (достаточно посмотреть то, что показывает наше государственное телевидение). Вместо того, чтобы создавать государство, служащее человеку, человек вновь становится «винтиком» государственной машины; вместо того, чтобы формировать правосознание граждан, государство подчас само не исполняет взятые на себя обязательства (возьмем, к примеру, Закон об образовании); вместо того, чтобы объективно изложить в учебниках историю России, российская власть требует от историков руководствоваться указаниями, «спускаемыми» сверху, как было в советское время, и т.п.
Причины же установления авторитарного режима имеют, по нашему мнению, более глубокие корни. Они кроются в отсутствии у нас сколько-нибудь сильного гражданского общества, достаточной организованности честных людей, живущих в России, длительного опыта реальной многопартийности; в подмене модернизации страны вестернизацией, неприемлемой для менталитета россиян [13]; в дискредитации демократии посредством использования административного ресурса, «пиара», «грязных технологий» и т.п., превративших демократические выборы в фарс; но главное заключается в том, что формальная демократия так и не была наполнена христианским (духовно6нравственным) содержанием. Не следует также забывать, что практически на протяжении всей истории в нашем народе и государстве действовали и продолжают действовать одновременно центростремительные и центробежные силы. Они обусловлены в некотором роде нашим стадным поведением: каков пастух, таково и стадо; чем первый коварнее, тем второе послушнее. Другими словами, выражающиеся в отрыве власти от народа изолированность, обособленность друг от друга региональных и местных органов власти и самоуправляющихся единиц, в том числе общественных организаций, делает их беззащитными от узурпации прав со стороны центральной власти (это, собственно, сейчас и происходит). Но стоит только пастуху утратить бдительность, так стадо рассыпается. Как только государство хиреет, так резко возрастают центробежные силы. Так было с Киевской Русью в XII в., так было с царской Россией в 1917 г. и так произошло с Советским Союзом в 1991 г. Подобное вполне может случиться с Россией в будущем.
К следующей главе: Перспективы христианско-демократического движения в России (часть 8)
Примечания:
Пащенко В.Я. Идеология евразийства. С. 14.
2. На примере современной Белоруссии это очень хорошо видно, а имен= но: совпадение целей и задач и направление действий белорусской оппозиции и стран Запада по отношению к режиму А.Г. Лукашенко.
3. Утверждение С.Н. Булгакова о том, что рано или поздно должна у нас возникнуть чисто христианская партия, совершенно чуждая клерикализма, обскурантизма и прочих признаков прошлого, но воодушевленная христианской верой, и во имя этой веры, и идеалами демократии и социализма (которые, конечно, в христианском их понимании имеют мало общего с атеистическим социал-демократизмом), вследствие исторической специфики России и обстоятельств сегодняшнего дня является не более чем предположением. Максимально, чего могут добиться в этом плане христиане, так это объединиться со всеми созидательными силами нашего общества, и вместе с ними противостоять силам безнравственности и разрушения. Это вполне возможно сделать, например, в рамках евразийской народной партии. В противном случае с современной Россией произойдет то же самое, что и с Советским Союзом. (В частности, отсутствие общесоюзной демократической партии, объединяющей в своих рядах национальные и региональные политические элиты, было одной из причин распада СССР).
4. Усугубление демографической ситуации в стране рано или поздно приведет к необходимости перехода от названия нашего государства «Россия, Российская Федерация» к государству под названием «Евразия», «Евразийский» или «Евро-Азиатский союз», т.е. перехода от слова «российский», вошедшего в употребление в 90—е гг. ХХ в. вместо слова «русский», к слову «евразийский».
5. Возьмем, к примеру, написанный А. Дугиным «Манифест евразийского движения» под названием «Евразия — превыше всего», который иначе, как дискредитацией евразийского учения, назвать нельзя, ибо, как многие уже заметили, весьма напоминает известный лозунг: «Deutschland — über alles».
6. Основные положения социальной программы российских мусульман. М., 2001. С. 30—31.
7. Ходорковский М. Кризис либерализма в России // Ведомости. 2004, 29 марта.
8. Там же.
9. 37% по партийным спискам, полученным «Единой Россией», никак не тождественно более 2/3 от численности Государственной Думы ее одноименной фракции, сформированной в начале 2004
10. Семенов Ю.И. Философия истории. Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней. М., 2003. С. 640.
11. Путин В.В. Обращение к нации // Ленинградская правда. 2004, 4 сентября.
12. В этом случае власть оказывается лишена обратной связи. И тогда, «когда настроения в стране поменяются, у людей не будет возможности легитимно добиться изменений. Значит, дальнейшее развитие не может быть плавным, а только через кризис. Кризис этот может окончательно погубить единство России, о котором теперь справедливо так говорят. Даже сверхкрепкая, но чересчур негибкая, лишенная обратной связи закостеневшая система быстро ломается... Потому что в основе политической системы лежит не договор власти с населением, а психиатрическое недоверие к нему. Такая система не может быть устойчивой» (Будберг А. Ошибка резидента. Историческая // Московский комсомолец. 2004, 30 сентября).
13. Модернизация не обязательно означает вестернизацию. «Незападные общества, — пишет Хантингтон, — могут подвергаться модернизации, не отказываясь от собственных культур и не принимая западных ценностей, институтов и форм поведения» (Huntington S. The Clash of Civilizations and Remarking the Word Order. N.Y., 1996. P. 78).
Вернуться назад