DataLife Engine > Книги > 1986

1986

Заметки Антигероя

К предыдущей главе: 1981, часть 4-я

1986а, для почитателей Бахуса настали не лучшие времена. Хомо советикус гамлетизмом не страдал и риторический вопрос: «Пить или не пить?», попросту не возникал. Исторической догме «Веселие Руси есть пити» придерживались все слои населения.

Но вот на престол восходит генсек-реформатор. Из его пустопорожней болтологии познаются загадочные словечки: плюрализм, волюнтаризм и судьбоносный консенсус. Правда, забывается вкус мясомолочной продукции.

Ладно, с таким изыском, как чайная колбаса, по рубль шестьдесят за кило. Но объявить вне закона продукт национальной гордости и всепоглощающей любви великороссов (да и всех остальных) – сорокоградусную белую головку!.. Ведь водка оставалась, пожалуй, последним горюче-смазочным материалом для одряхлевшей государственной машины. Оставалось декларировать:

Спасибо партии родной,
И Горбачеву лично,
Что трезвый я иду домой,
И хрен стоит отлично!

Насколько это начинание осчастливило женщин СССР история умалчивает, но демографического взрыва точно не произошло.
– Зачем нам водка и вино, – распространялся в «ящике» радетель за здоровье нации – Будем пить соки и лопать джемы.

Миф о возрождении плодоовощной отрасли лопнул, как все остальное, о сладкой жизни через год уже не вспоминали.

Выполнять московские директивы, как всегда первой, спешит Украина, подставляя под топоры эксклюзивную крымскую лозу. Еще продвинутее оказываются молдаване, безропотно пускающие в личные погреба участковых, сыплющих в бочки пригоршни крысомора. Лишь Кавказу хватает духу похерить призыв к вандализму и сохранить легендарные сорта. У прибалтов рубить нечего и на лесных хуторах беспрепятственно продолжают гнать «бимбер» известковой очистки.

Непонятно на что рассчитывало родное правительство. На всеобщее отрезвление, закаливание и поголовную сдачу нормативов ГТО [43]?

С высыханием ликёро-водочного потока и лимитированной пайковой выдачей кайфа, народ переходит на суррогатные заменители и спиртосодержащие аптечные препараты. И кто знает, сколько бойцов ложится на поле брани уже не с благородным «зеленым змием», а с кислотно-ацетоновой гидрой.

Занесенный судьбой под город Курск, навсегда впечатляешься уездной винно-водочной отоваркой. Очередь-колонна жаждущих тянется как минимум на версту, окружена ментами с овчарками на поводках и навевает кощунственную аналогию с Бухенвальдом, а логотип «Магазин» на корявой вывеске, хочется заменить слоганом «Каждому свое». Сгусток драчливой агрессии у входа к середине очереди рассасывается и здесь наблюдаются вполне лирические типажи. Визжит гармонь-тальянка, меха которой безжалостно терзает ражий детина-русачок. Нестройно, но с воодушевлением, толпа подхватывает разухабистую частушку:

Наша Нюрка промахнулась,
Пригласила ебаря,
Напоила, накормила,
А он из Чернобыля!

Эти распевки, попытки плясок вприсядку, пьяные братания-лобзания, являли образцы неисчерпаемого народного оптимизма и стойкости, или по-другому, умения весело выстоять день за заветной поллитровкой.

Киев, также ощущает нехватку спиртного, но его добыча происходит куда цивилизованнее. Находясь в эпицентре чернобыльских ветров, в перестроечном безалкогольном пространстве, он имеет некоторые льготы. Торговля периодически «выбрасывает» успокоительное от радиоактивного кошмара – ставшие стратегическим запасом красное «Каберне» и «Оксамит Украины».

В обычных кабаках вводят стограммовую водочную норму на человека и ставят бутылку в расчете на пять человек. «Догонку» выносят в кофейниках и заварочных чайниках. Словом жизнь, хоть и по завышенным ценам, продолжает бурлить, а система распивочных от «Интуриста» ограничительных инструкций вообще не получает. Это полусухое время становится богатым на веселые и неоднозначные ситуации.

1986

Известный в антикварных кругах Анаконда, «отхватывает» по случаю коллекцию льежских стволов и пошедшую «в нагрузку» паршивую копию «Охотников на привале». Это обязывает. Анаконда ощущает себя зверобоем, регистрирует отшакаленный арсенал в обществе охотников-рыболовов и, не размениваясь на мелкую дичь, решает дебютировать косолапым. Прижимистый, но охваченный страстью, он вылетает на Камчатку, где ему обещано медвежье сафари.

В Петропавловске, этой островной столице, его поражает количество черных шинелей мореманов-подводников и тусующихся по городским улицам стада бесхозных оленей. Островные аборигены (не будем вникать в этнографические нюансы), вымогая «огненной воды», ультимативно распускают парнокопытных и лишь после выдачи горсоветом гидролизного спирта, возвращают их на стойбища. Хуже рыбачкам сейнеров-краболовов, привыкшим после путины сметать винные полки местных продмагов. В единственной городской ресторации присутствует лишь шампанское и морские волки (как гражданские, так и военные) крайне озлоблены.

В высокогорном (насколько могут быть высокогорными сопки) охотничьем хозяйстве, Анаконду встречаю сначала душевно. Должный фурор производят четыре «Сабониса» [44] перцовой украинской.

И тут Анаконда совершает непоправимую ошибку. Не дождавшись вышедшего за строганиной хозяина-егеря, откупоривает одну из бутылок. Именно только открывает, а не снимает пробу. Анаконда вообще непьющь, так как накопленные неправедными путями богатства обязывают жить очень долго. Неведомый ритуал нарушен, егерь не на шутку разобижается и отказывается пить!!!

Условное примирение состоится лишь через сутки, но в отместку, местные медведи (к счастью для Анаконды) очень глубоко прячутся. За все время охоты ему показывают только тропу к звериному водопою и несколько какашек, выданных за экскременты хозяина тайги. Утешительным призом от поездки становится трехлитровая банка кетовой икры, увы, конфискованная при пересадке в Хабаровске.

Читать дальше: 1986, часть 2-я

Примечания:

43. Готов к труду и обороне. Военно-спортивный комплекс.
44. Фамилия игрока, популярной баскетбольной команды «Жальгирис». В народе – емкость на 0,7 литра.



Вернуться назад