А.С.Д. в Google News - натисніть Підписатися

1992–1999


Заметки Антигероя

К предыдущей главе: 1986, часть 2-я

Благодарю тебя, Создатель
Что я в житейской кутерьме
Не депутат и не издатель
И не сижу еще в тюрьме.
Саша Черный


1992–1999оюз агонизирует. Некогда полноценный советский рубль окончательно валится, но из обращения пока не выходит. Престраннейшая ситуация. Еще остается в силе статья о махинациях с капиталистическими дензнаками, а в городе, полным ходом, идет повальное овалючивание магазинов и сферы услуг. Былой страх даже прикоснуться к зеленой купюре, сменяется страстью к накопительству именно в них. И это оправдано. Лишь ретрограды-старперы наивно полагают, что родное государство их не поимеет и не спешат снимать (пока еще возможно) из сберегательных касс жизненный итог – парочку жалких тысчонок, собранных немыслимыми самолишениями.

В этот горячечно-пограничный период, американский доллар крепок как никогда. Авиабилет до Алма-Аты стоит в эквиваленте 8 условных единиц, роскошный банкет на шесть персон обходится в целую десятку, а за двадцатку удается безбедно просуществовать месяц.

Народу начинают прививать игровой азарт. Казино пока нет, но все присутственные места утыкиваются (по путевкам комсомольских, безналоговых фондов) «однорукими бандитами» доисторических модификаций, а «наперстки» крутятся практически под милицейскими райотделами.

Каждый выживает как может. Кто челночит, кто пытается реализовать хлам на стихийных базарах, кто пристраивается «мурчать» в ОПГ [46]. Ясно, что их опекают и выдают карт-бланш на злодеяния сидящие «на верху», а иначе как объяснить грибной рост бандформирований в стране, обладающей отлаженной карательной машиной, мощь которой не может даже присниться мировым диктаторским режимам и западным демократиям. Так же очевидно, что выпущенные для грязной, мокрушной работы джины, выполнив свою задачу, будут загнаны не по бутылкам, а зароются поглубже. Что и произойдет через бурное десятилетие.

Примерно в это время появляется понятие «шоу-бизнес». Он влачит жалкое существование. Впрочем и сегодня, во многом дремуч и провинциален. Муть того времени выплескивает на сцену шансонистов-аккордеонистов и Левка Дурка. Твердо обещающего на всех выступлениях утопиться, но упорно барахтающегося, босоногого «блазня» Миколайчука и разных дешевок, тех, кто вскоре объявят себя великими и «неперевершеными», возлюбят «кокс» и пиарные скандалы. К чести нашей «спивучей» нации присутствуют и альтернативные миры андеграунда, фри джаза, блюза, фолк и просто рока. Добавим к перечисленному реггей по-украински, стеб на галицийский суржик и получим лицо команды классных музыкантов «Братья Гадюкины».

Мы, четверо завсегдатаев ресторана «Лестница», сидим в этом славном заведении и ожидаем именно их, вернее начала оплаченного спонсорами банкета.

Что же представляет «Лестница»?

Располагается она в подземелье Дома Архитектора, в бывшей жральне зодческих чинуш. В сонмище киевских кооперативных ресторанов имеет определенный статус и за пару лет обрастает постоянной клиентурой. Преодолев крутой ступенчатый спуск, попадаешь в отделанный гипсовой лепниной, колоннадный зал с «театральными» люстрами, канделябрами и сильно затертым, но инкрустированным, паркетом. Вся эта благодать осталась с прежних времен и унаследована новыми хозяевами по праву аренды.

Такой антураж подразумевает купеческие разгулы, но по залу почему-то не проносят в первозданности осетровые и поросячьи тушки, а ориентация на примитивный вариант еврейской кухни, представлена «гефилтэ фиш», грешащую переизбытком хлебного мякиша в фарше.

Одна из «заманух» «Лестницы» – реликтовый скрипач Арон. Розовая плешь, пенсне и седая бородка под пламенного революционера Троцкого-Бронштейна. Ею он щекочет обнаженные плечи дам, в полупоклоне пиццикатя попурри из Вертинского. По особому заказу виртуозит на мотив «Мурки». Не Ойстрах, но свой «гелд» отрабатывает честно. Хоть и без особого напряга.

1992–1999

Изредка совладельцев орошают вожделенные валютные ручейки. Это вечеринки «а ля рюс» для иностранцев, с блинами, расстегаями и сильно урезанными порциями зернистой черной.

Популярность подобных заведений, на то время, можно объяснить одним. Не желанием платежеспособной публики «кидать понты» в некогда элитарных (по советским меркам) «Лыбиде», «Днепре», «Руси» и «Золотых воротах». Они уже утратили респектабельность ухоженных конюшен, становясь постоялыми дворами для группировок вымогателей («Лестница», в дальнейшем, тоже войдет в их число), омоновцев и прочей публики, далекой от правил ресторанного этикета. Душевнее, а главное безопаснее, «засаживать» неправедное в частных владениях, по нахальному названными «Наполеонами», «Максимами» и т. д.

Итак, сидим в «Лестнице» и ждем Гадюкиных, вернее начала спонсорского банкета. Загадка, прибудет ли маэстро Кузя или нужно готовиться к встрече обкуренной группы поддержки.

Перед администрацией стоит мучительная дилемма. Накрывать столы согласно уже оплаченному прейскуранту или ограничиться «Оковитой», селедкой и мятыми солениями. Ясно, что фаны Гадюкиных кардинально отличаются от болеющих Богатиковым и Кобзоном, но сумма за гульбище уже осела в карманах. Приходиться рисковать.

Не вызывает сомнений, что швейцар-гардеробщик Вячеслав на роль вышибалы не тянет и в случае спрогнозированных конфликтов, наверняка укроется в своей норке, нафаршированной остродефицитными сигаретами, презервативами и прочей мелочевкой.

Нам, широкоформатным завсегдатаям, накрывают «поляну» и упрашивают для противовеса поприсутствовать. Провокационно разложив вдоль стен прутья арматуры.

Вот и орда гадюкинских фанов. Нечто среднее между рокерами на мопедах «Верховина» и опустившимися богемниками. Сальные косички, кирзухи – косухи и милитари – зэковская обувка модели «Анютины глазки». Отсутствие разносолов их не смущает, небогатая закуска вмиг подчищается и очередной полустакан занюхивается собственной подмышкой. Короче, чуваки все четко! [47]

Стражам-сподвижникам напрягаться не приходиться, да и по совести, мы больше уделяем внимания прихваченным подружкам и «Метаксе» (явно не из погребов Эллады), чем бардачущим меломанам. Публика оказывается на удивление спокойной и особо не буянит. Подумаешь, дюжина разбитых стаканов, «рижский вокзал» в углу и парочка обмякших фигур в кованом фонтанчике курительного предбанника.

Под закрытие, на рассвете, как бы по забывчивости, нам все же приносят счет, причем явно удвоенный. Такова расплата за добрый порыв.
Парочка слов о пускающем простатитную струйку фонтане, вернее об его создателе. Этот шедевр кузнечного мастерства хозяева «Лестницы» заказали в долгосрочный алкогольный кредит Саше Орешкину, сильно выпивающему художнику по металлу. Пьющая творческая единица, ну что здесь нового? И все же история Орешкина где-то поучительна.

Представь читатель официально зарегистрированный любовный дуэт – богатыря из былинного русского эпоса, этакого бородатого Микулу Селяниновича или кого еще (это Орешкин) и гнилозубую, не в меру усатую, карлицу. Корячку, соха, чукчу (кто разберет), в общем дочь крайнего севера, явно не роковую шаманку Синильгу. Едва достигает мужниного пупка, но в семье выступает первой скрипкой, визгливо-скандальна и амбициозна. К тому же имеет мерзкую привычку, в подпитии, вгрызаться в загривки малознакомых мужчин.

В минуты редких протрезвлений Орешкин присматривается к супруге приятеля и та, с похмельного просветления, кажется ему идеалом кротости и добродетели. Хохма в том, что и дружбан, которому по жизни не хватает остренького, кладет глаз на эксцентричный полярный цветок. В один прекрасный день друзья, не глядя, к взаимному удовольствию, размениваются половинами.

О чудо, богатырь кузнец намертво завязывает с бухаловом, начинает прилично зарабатывать и даже подумывает об иммиграции. В отличие от сограждан, годами отирающих стены канадского посольства, после первого собеседования получает добро и «зеленую карту».

В стране кленового листа, он оседает в Торонто, годик штудирует инглиш и сгибает – разгибает обручи для бочек под пиво «Molson». После акклиматизации, отрывает собственное кузнечное дело. Украина на месте не стоит, вскоре начинается кредитный строительный бум и бывший коллега Орешкина (не тот, который остался с чукчей) активно кует балюстрады и оконные решетки.

Денег навалом и есть возможность навестить закадычного друга, уже получившего вид на жительство. Того самого рубаху-парня, с кем некогда разделял хроническое безденежье и алкоголизм.

Чем плохо половить лосося на девственных озерах, плюнуть в бурлящую Ниагару, культурно залиться «Canadian Club» и отведать экзотики, вроде ямайской негритоски или индианочки из племени кри? Такая вот минимальная программа.

Орешкин встречает его суховато. Он непьющь и рачителен. Сказывается новая ментальность, кредитные обязательства за дом в пригороде и пачки ежемесячных счетов. Веселый бессребреник превратился в законопослушного и до оскомы нудного канадца-скопидома. Напряжение не могут снять ни (оплаченные киевлянином) посиделки в итальянском ресторанчике, ни воспоминания о былой вольнице.

Промаявшись парочку дней, гость предлагает посетить матч профессионалов из НХЛ, но это вызывает бурное негодование «кроткой и добродетельной».

–Платить по 100 долларов за билет!

Он пытается объяснить, что к хоккею вообще то равнодушен, но готов оплатить всем спортивное шоу и оставить о Канаде хоть какой-нибудь позитив, окромя их постных физиономий. Не понятный этой семейкой, сплевывает и досрочно возвращается домой. Такие вот гримасы капитализма и непрочность, обмытых суррогатными винами, клятв в вечной дружбе.

Читать дальше: 1992–1999, часть 2-я

Примечания:

46. Организованные преступные группировки.
47. Главный хит братьев Гадюкиных.

0 коментарів

Ваше имя: *
Ваш e-mail: *

Подписаться на комментарии